появилась тень радости от встречи с давним товарищем и учеником, – опоздал я сегодня, пока с сáмых Помежий сюда проскакал на огонь, и гонцов от тебя не дождавшись. Ну рассказывай, что случилось в моё тут отсутствие…
– Вот так всё и было, почтенный, – Ан-Шор замолчал, изложив все события ночи.
– Вот как… Я предрекал для Медвежьй Рубахи, что Эйрэ вспомнит ещё руку старого Эрхи и тяжесть их воинства. Так говоришь – и сам áрвеннид, и все его сыновья разом сгинули в этом огне?
– Да, гаэ́йлин. Удалось из завалов спасти только среднего, Гийлина – но и он треть восьмины спустя тут скончался в мучениях. А от иных там и тел не осталось в том пламени. Считай, все из рода Бейлхэ, что прежде жили тут при дворе, поголовно мертвы…
– И старые Коннал с Гованом тоже?
– Оба, гаэйлин – видно, и проснуться ещё не успели. И с восточных Помежий вернувшийся Кохта тоже ночью погиб в том бою у ворот.
Старый воитель сурово нахмурился.
– Скольких толковых ратоводцев напрасно сложили, как загодя не углядели подхода дейвóнов.
– Нет вины твоей в этом, гаэйлин – разве не пытались мы оградить Дэйгрэ от дурных советов? И открытой измены северных кийнов не ожидал тут никто – что Кривой приведёт своё войско с дейвонами вместе, выблю́док.
– Где сейчас этот – кто укрепь у нас возглавляет? – покривившись угрюмо спросил у Дубовой Ручищи сын Клохлама, пока его взор пристально окидывал многочисленные пожарища Нижнего городища и полуразрушенные укрепления кадарнле.
– Перед тобою, почтенный, – спокойно ответил Ан-Шóр.
– Вот как… А где тучный дурак Оннох? – ещё сильнее покривился Д’аобга при упоминании этого имени.
– А-а-а, Оннох… – усмехнулся Ан-Шор, – благороднейший Оннох возомнил себя новым владетелем Эйрэ и спасителем городища от дейвóнских мечей – и взялся чинить суд над теми, кто встал на врага ночью насмерть. И благо ещё, что дурак получил слишком скорую смерть – иначе бы наши воины взбунтовались, и не дожидаясь слов нового áрвеннида возняли бы эту свинью на их пики живьём, не взирая на чин.
– И кто же теперь это? – Борна взглянул собеседнику прямо в глаза.
– Тот, кому должно по крови им стать – а по заслугам в бою много больше – и кого лишь немногие прежде считали законным потомком владетеля.
Морщинистое лицо Старого – обычно непроницаемое и суровое – неожиданно разгладилось и озарилось широкой улыбкой.
– Значит, сын Брáнвенниз Мáэн сталáрвеннидом всех домов Эйрэ? Ну и дела… – хмыкнул старик, усмехаясь краешком рта, – теперь ясно, отчего Оннох кочерыжки лишился… Я удивился бы сильно, если бы парень не снял жёлудь с этой свиньи!
– Не совсем так, гаэ́йлин. Быть может Тийре и не был бы áрвеннидом, и не решился бы смерти предать того выродка. Слишком нежданным было всё произошедшее, когда судьба в одночасье смелá из живых и отца, и всех братьев и родичей, и принудила сесть на Высокое Кресло. Ещё восьмина