собственным… Но народ этот упорный, яростный, как и их праотец Каитéамн-а-гвáйэлл. Даже на грани гибели они будут сражаться с твёрдостью, достойной сухого полена – легче спалить целиком, чем расколоть – я сам убедился в том век назад в годы Сторстрид. Только хватит ли сил нам раздуть тот огонь, который на это потребуется?
Кони цокали сталью подков о брусчатку камней по дороге, приближаясь всё ближе и ближе к распахнутым створки ворот.
– В избытке у них и умелых воителей, опытных ратных мужей из семейств, с древнейших времён прославленных боевой удалью и храбростью, чьи великие предки в святилища их праотцов принесли сотни сотен голов их противников. Немало сыновей из небогатых кийнов со скудными гористыми землями в поисках лучшей доли пошли служить за монету в возросшие числом войска áрвеннида, которых он стал всё больше держать при себе вместо прежних собираемых по семействам в час войн снаряжённых людей – и там за эти годы набрались умения воевать не хуже любого нашего свердсмана. Много в том краю стоит прочных каменных укрепей и сторожевых веж по неприступным перевалам и скалам; есть множество боевых воротов кáита-гаóйтэ и умеющих владеть ими людей. Тысячи копий и секир, что столкнутся с нами в бою в руках сынов Эйрэ…
Айнир молча слушал негромкую речь старейшего из Дейнблодбéреар, приглушаемую лишь цоканьем конских копыт о брусчатку.
– А кроме того не забывай, что по-прежнему жив Борна Старый… А он в отличие от обезволившей семьи Дэйгрэ первостатейный воитель, не опускавший меча ни единожды – зрящий сквозь смерть убийца, не знающий раздумий и страха… первейший враг Дейвóналáрды ещё со времён моей юности. Он ненавидит дейвóнов до глубины души – и не жаркою жаждой убийства и мести… а тем неприятием всех нас до самого корня, холодным и твёрдым – как землепашец, кто знает, что сорные травы расти не должны. И так будет всегда, доколе он помнит, что стáлось от наших рук с его великим отцом. А сейчас ему наконец выпала доля полной горстью воздать нам – и он от своего не отступится…
Скригга смолк на мгновенье.
– Как и ещё один их ратоводец, чьё имя не так на слуху, но чья ненависть к Скъервирам столь же сильна, а годы не столь уж преклонны – и чья сила растёт – кто уже…
– Он ведь сын самогó Клохлама, Старый? – снова спросил скриггу Айнир, невольно перебив те слова старика.
– Да, его сын… – не договорив согласно кивнул Эрха юноше, – …его сын, почти равный мне прожитыми годами, живой и поныне – такой же опытный и опасный, не ведающий жалости в воздаянии… несломленный и упорный, непрощающий. Полжизни отдавший одной лишь войне, только за пятьдесят своих зим взяв жену и родив с ней детей – кто доселе всё помнит… и мстит. И он будет брать с дейвóнов кровавую виру за своего отца, не страшась даже смерти – до тех пор, пока она сама не возьмёт его. И в этом ещё одна наша беда, коей не видят иные незрящие.
Эрха умолк, но затем вдруг добавил негромко:
– И ещё я страшусь непредсказуемого…
– Чего