того, как Лорен обошёл всех своих больных и вчерашних раненых.
Кибельмиде требовалась защита, и улочки городка тщательно патрулировались вооруженной до зубов стражей. Горожане старались не высовываться из домов без надобности.
– Из столицы едет подмога,– сказал Лорен сестре по дороге домой.– Быть может, пронесёт, и монстры больше не прорвутся в город?
Акме крутила головой в надежде увидеть Селима. Ей хотелось поговорить с ним, обсудить произошедшее. Его воинственный мужественный образ никак не выходил из головы. Он бы смог вывести Анара на чистую воду, дал бы ему бой и не позволил шутить с ней. Высокая фигура, устрашающий арбалет в руках. Кто из молодых людей, пришедших недавно в дом Бейнардия Фронкса на ужин и пытавшихся ухаживать за ней, смог бы сделать так же?.. Кто вышел к ней на площадь из надёжного укрытия из той сотни мужчин, которые веселились на танцах? Четверо вооружённых стражников, брат и Селим. А она даже не поблагодарила его за помощь. После того как Селим проводил её до дома, он вернулся к Лорену и помогал восстанавливать порядок.
Вернувшись домой, Акме обнаружила на столе в гостиной букет длинных кроваво-красных роз, столь красивых и величественных, что даже Лорен опешил.
– Дорогой букет,– прокомментировал он.– Ну что ты стоишь? – с усмешкой воскликнул Лорен.– От радости? Полагаю, Селим решил не отступаться от тебя.
– Кто их принес, тетушка Дорин? – дрожащим голосом спросила она.
– Посыльный, деточка,– последовал ответ.– Сказал, от некого молодого господина.
В цветах оказалась маленькая записка на белой бумаге, а на ней аккуратным изящным почерком было написано: «Акме».
– Я был прав,– пробормотал Лорен, заглянув сестре через плечо.– После вчерашнего происшествия я поменял о нём мнение. Пусть он строит из себя самовлюблённого баловня, но он не трус.
Не слыша брата, Акме развернула записку и молча прочитала. Вот что она гласила:
«Сударыня, не существует слов, достойных описать моё восхищение Вашей красотой. Защищать Вас от такого лютого зверя было делом чести. Уповаю на то, что Вам удалось отдохнуть и избавиться от тревог после столь беспокойного вечера. Вынужден сообщить, что должен покинуть Кибельмиду и Вас, прекрасная Акме, незамедлительно. В Карнеоласе меня ждут дела, которые я не имею права откладывать. Едва ли в ближайшее время я вернусь в южные земли. Умоляю о снисхождении. Ваше общество и Вашу доброту я буду вспоминать лишь с нежностью и искреннейшей признательностью.
Осмелюсь надеяться, что розы, столь любимые вами, смягчат поспешность моего отъезда.
Селим».
Дочитав высокопарную записку до конца, Акме заторможенно опустилась в кресло у камина, затем молча передала послание брату. Новость не вызвала ни слёз, ни стенаний, лишь недоумение.
Лорен быстро пробежал записку глазами, возвёл глаза к потолку и воскликнул:
– Вот это идиот!
«Да нет,– с досадой подумала Акме.– Идиотка тут только я».
– Ему даже не хватило смелости объясниться с