Сергей Кулагин

Сборник рассказов «Клан „Старый жёлудь“»


Скачать книгу

разговор. Лошадки в хозяйстве завсегда подарок. Тогда я это, побегу, конечно!

      – Беги, – одобрил Хатун и принялся стаскивать с себя бронь.

      На душе было легко и спокойно. Большое дело сделал – любовь свою отстоял.

      С тем и полез на печку. Хорошая, тёплая овчина, Ефимка постель нагрел.

      * * *

      Проснулся с улыбкой, с хрустом потянулся. Староста, видать, давно вернулся, возле печи вязанка дров. На столе в деревянной миске какое-то варево.

      Хатун натянул сапоги, глянул на сложенные на лавке доспехи и разочарованно присвистнул. «Эко извозился! Надо было вчера чистить, а ныне печенежская кровь глубоко в кожу въелась». Со вздохом пошёл на двор, долго бронь тёр рогожей, полировал стальные пластины. За работой и полдень встретил.

      Ну, пора и к Жёлудю наведаться. Человек он правильный, не должен в уговоре вспять повернуть. Однако надо по местному обычаю о сватах озаботиться. Хотя, кроме Ефимки более и сыскать некого. А кого в подручные взять – староста и сам определит.

      Хозяин встретил его, сидя за столом. Под глазами круги, плечи понуро опущены. Видать, не спал. Перед ним кувшин зелёного стекла с узким горлом, пустая кружка.

      «Горе заливает, что ли?»

      Увидев гостя, махнул рукой, приглашая садиться.

      Молча до краёв наполнил кружку, подвинул Хатуну.

      Хузарин сел:

      – Благодарствую.

      Выпил до дна, похвалил:

      – Отменное вино. Лучше вчерашнего…

      – Лучше, – согласился Старый Жёлудь и отвернулся.

      Помолчали. Хатун не лез в разговор, понимал: не люб такой зять Жёлудю, только деваться некуда – слово дал.

      – Пойдём на воздух, – неожиданно предложил кожевник. – Всю ночь здесь сижу. Ноги хоть разомну. – Вылез из-за стола, толкнул кулаком дверь. Хатун последовал за ним.

      Шли долго. Хозяин впереди, гость сзади.

      – Куда идём? – не выдержал хузарин.

      – Уже пришли, – ответил Старый Жёлудь и обвёл рукой окружающий лес. – Чуешь, тишина какая? Птица голос не подаёт, лист древесный не дрожит. Заповедное место. Сюда Мара приходит. Покидает ледяные чертоги, садится на тот пенёк, песню напевает и прядёт пряжу судьбы…

      – Мара? Марена, что ли? Откуда знаешь, что приходит?

      – Видел её, – со вздохом ответил кожевник и пристально взглянул в глаза Хатуну. – Говорил с ней. Она мне судьбу открыла. Слышишь, шепчут? Это духи-моры слова её повторяют.

      В голове у хузарина действительно шумело. То ли вино дюже хмельное, то ли впрямь заколдованное место. На лбу выступил пот. Лицо Старого Жёлудя расплывалось, дрожало, словно отражение в воде. Ноги вдруг отяжелели, подломились. Он рухнул на колени, а потом и вовсе завалился на спину.

      Кожевник навис над ним, заговорил быстро, отрывисто, словно боялся, что не успеет всего поведать:

      – Не могу я отдать тебе дочку. Другая у неё судьба. Не знаю, счастливая или нет, только с тобой у неё и вовсе светлого пути не будет. У кметей век недолог. Сам бы погиб и её погубил. Не гневайся на меня, витязь. Ради кровинушки против