Между нами секретов нет.
– У вас-то, может, и нету, а у меня есть. Говорю ж, мне бы с ним только, а нет – так и нет.
Крепкий парень лет тридцати, с неровным, бугристым лицом и сплющенным носом, важно, нехотя встал из-за стола и вразвалочку пошел следом за стариком в темноту барака.
– Помру я скоро… – начал старик.
– Да брось ты, – перебил его парень, – рано тебе помирать-то.
– Помру-помру, уже еле ноги волочу, все внутри болит, ну, обо мне нечего… Просьба у меня к тебе есть… Ты же утром завтра на волю?
– Что, письмишко передать? – снова перебил. – Так ты ж сам скоро откинешься… весной ведь?
– Некому мне писать. Я тут вот деньги собрал… – старик вынул из кармана толстую пачку денег и протянул ее парню. – Возьми, мне они теперь ни к чему.
У парня от удивления брови поднялись, глаза расширились, лицо вытянулось, но от улыбки тут же снова округлилось и стало похоже на блин.
– Только одна просьба будет… Сделай! Христа ради прошу, сделай! – старик положил руку на сердце. – Мать у меня померла недавно. Я у нее один… Мы только с ней вдвоем… Только она у меня и была.
– Ух, ты, надо ж… – как мог, посочувствовал парень.
– Так ты в любую церковь зайди, спроси там кого-нибудь, что сделать надо… Ну, что бы помянуть ее, что ли, или как там водится, свечку поставить что ли… Я не знаю! – нервно, с досадой и от безысходности махнул рукой куда-то в сторону.
– Ты там спроси кого-нибудь. Спроси, если, мол, сын перед смертью прощение у матери попросить хочет… Ну, как бы покаяться перед ней, уже после смерти… Спроси, что тогда надо сделать. Спроси, ну и сделай, как скажут, чтоб простила она меня… ну, чтоб все нормально у нас с ней было, как и прежде! – вздохнул, опустил голову, но тут же резко выпрямился и, как бы с обидой, выкрикнул:
– Понимаешь? Как прежде! – снова потупился в пол. – Сделай, заплати там, сколько надо, а остальные себе возьми. Христа ради прошу, сделай.
– Да не вопрос. Какой разговор. Только ты ж того… скоро сам на волю?
– Да не доживу я! – резко оборвал старик. – На волю, на волю… Говорю ж тебе, помру скоро! – размахивая сжатыми кулаками, старик как-то нехотя повернулся и, сгорбившись, медленно пошел к нарам.
Парень посмотрел ему вслед, потом на деньги, сунул их в карман, улыбнулся и направился было к столу, но, услышав из темноты дрожащий шепот, остановился, резко обернулся.
«Христа ради, прошу, сделай…» – как будто не человек, а барак простонал еле слышно.
– Ну, что там? – не скрывая любопытства, спросил гитарист, уловив растерянность парня.
– Да, ничего. Придурок какой-то… – испуганно покосился в темноту. – Я так и не понял, что он хочет. Похоже, мозги отморозил… – с отвращением скривил губы.
Все улыбнулись.
– Наливай! Давай бухнем за нас с вами и за х.. с ними!
– Это можно… – кто-то подтвердил.
А старик