болезней и обо всем том, что подскажут ваше сердце и совесть. Только молитесь! И тогда вы поймете, что есть чудотворная икона. Это невозможно описать словами – это надо почувствовать… Божественная сила, изливаясь через святыню, пронизывая насквозь душу и тело, омоет вас. Подобно речным струям, из которых человек никогда не выходит прежним… Люди меняются и становятся лучше».
Я часто вспоминал слова отца Дорофея, пытался разобраться в собственных ощущениях. Я понял – к молитве меня не тянет.
Но ни уединенность нашего с Амвросием убежища, ни одинокий труд на земле среди благоухающей зелени, ни бесконечный морской простор, ни великолепная звездная россыпь в небе не давали мне такого безмятежного душевного покоя, какой я ощутил, оказавшись в монастыре! Даже вопросы, касавшиеся моего неведомого прошлого, на время оставили меня. За монастырскими стенами таился совершенно иной, неведомый мне прежде, ритм жизни, и он, помимо моей воли, притягивал меня…
Мы причалили к нашему берегу. Амвросий, стараясь сохранить настроение, охватившее нас после посещения монастыря, не пошел к месту ночлега, а свернул в горы и побрел прямиком к тропе, ведущей в молитвенную келью, жестом позвав меня за собою.
И я ощутил непреодолимое желание последовать за ним.
Сделав несколько шагов по камням, еще хранившим дневное тепло, ощущаемое через тонкие подошвы сандалий, я споткнулся. В первое мгновение я подумал, что не заметил толстый корень склонившегося над тропинкой дерева. Но это был не корень. Я едва успел отпрянуть, когда прямо передо мной взвилась пружинистая, готовая к броску, раздраженно шипящая змея.
Я вскрикнул.
Амвросий в один прыжок преодолел разделявшее нас расстояние. Пока моя рука судорожно нащупывала палку или хотя бы камень, монах схватил меня за плечо и сильным движением оттолкнул в сторону. Обезопасив меня, старец замер на месте и стал внимательно смотреть на змею Так прошло несколько секунд, показавшихся мне вечностью…
Вдруг мощное тело змеи опало, и она, извиваясь, исчезла в россыпи камней.
– Что ты ей сказал, Амвросий? – шутливо спросил я, улыбаясь непослушными губами.
– Лишь то, что мы не желаем ей зла и всякая тварь благословенна Господом, – ответил Амвросий, и… мне показалось, что он не шутил.
Мы продолжили путь по горной тропинке. На полпути Амвросий, обернувшись, произнес:
– Тебе повстречался полоз – разновидность ужа. Их полно у меня на родине. Он безвреден, да и ты напугал его не меньше, чем он тебя. Вот если бы ты споткнулся о рогатую гадюку… Они тоже водятся в здешних местах.
– Ты и тогда не позволил бы мне схватить палку?
– Разве ты поторопился бы убить существо, виноватое только в том, что оно от тебя оборонялось?
Мне хотелось возразить: «А если бы она меня ужалила?»
Но слова эти казались наивными