Свежий ветер откинул назад тяжелые волосы доктора, и пациентка мимоходом подумала, что Ирина прямо лоснилась. Докторша была ухоженная и шикарная. Интересно, бывшая узница сама когда-нибудь сможет себя до такой степени вычистить? После всего, что было, она казалась себе израсходованной, пустой. Она шесть лет по ложному обвинению промоталась по обычным тюрьмам, где все знали, что она едва не закончила университет МВД. После всех нападений, побоев, что пришлось вынести, тело ей казалось просто оболочкой, не способной чувствовать. Паралич был вершиной, апогеем этой идеи, доведенной до абсурда.
Стражница с наслаждением затянулась. Сигареты – главная валюта и одна из немногих радостей в тюрьме. Она выдохнула дым в окно, и, все еще пребывая в воспоминаниях, посмотрела на свою тонкую руку и подумала: ведь до злополучной драки ей казалось, что она разучилась чувствовать боль. Захотелось это проверить. Поэтому стражница не раздумывая больше, коснулась кожи зажженным окурком. Боль отрезвила, позволяя ощутить себя живой. После всего что случилось, ей нужно было напоминание о том, что она все еще она. По крайней мере, не спит и не превратилась в робота. Все живые люди чувствуют боль…
Ирина выбила из ее руки сигарету. В глазах психиатра стражница прочитала ужас. Нет, эта докторша не такая уж и надменная стерва, как поначалу показалось. Слова о милосердии, сказанные неврологу, были не просто словами.
– Ты что творишь?! – воскликнула докторша, глядя на свежий ожег.
Стражница и сама покосилась на увечье с удивлением. Не первое и, надо думать, не последнее. Но переведя взгляд на психиатра, стражница поняла, что допустила ошибку. Самовредительство было наилучшей демонстрацией того, какой разлад творился у нее в душе. Если они хотели взять ее в Управление, это хороший повод передумать. Стражница усмехнулась. Ее? В органы? Пускай и мертвяцкие.
Стражница потянулась за пачкой, чтобы достать новую сигарету, но Ирина крепко схватила ее за плечи и развернула к себе. Это было нетрудно сделать. Бывшая узница была теперь совсем тощая и слабая, от хорошей физической формы остались лишь воспоминания.
– Смотри мне в глаза, – прошипела психиатр, свободной рукой сдвигая очки на нос. – Больше никогда не смей вредить себе. Поняла?!
Взгляд докторши на миг ослепил. Как такое вообще было возможно? Стражница послушно кивнула. Хранительница прочитала какую-то мантру, против которой ее подопечная была бессильна. Стражница посмотрела на собственное предплечье, понимая, что больше не сможет повторить то, что только что сделала.
– Как ты это… – пробормотала она.
– Дар, – пояснила Ирина, возвращая очки на место. – Именно поэтому я и зовусь психиатром. Я умею залезать в головы людям и… приказывать им. По этой причине я работаю на Управление. Наши таланты тут ценятся, в отличие от мира хранителей. За это нас презирают… коллеги. Для них работать на сыщиков все равно, что торговать собой. У меня по сравнению с другими хранителями куча привилегий. Они бесятся от того, что не могут иметь того же.
– Кто