парню. С ментами обо всем его папа договорится. Талантливая, целеустремленная и подающая надежды Ася семье парня нравилась. Там нарадоваться не могли на то, что их сын, тусовщик и бабник, наконец, нашел себе хорошую девочку. Ася своего парня к лучшему изменила и теперь в семье прокурора ее были готовы принять как родную. В конце концов, они ведь все были коллеги, как-никак. Ася и не сомневалась, что никто в органах не напишет в протоколе, что она была пьяной.
А вот парню лучше не светиться. Он обещал отцу больше не пить за рулем с прошлого ДТП, которое едва удалось замять. Так долго и было, но вот на дне рождения друга он сорвался. Ася помнила свое потрясение, когда дорожный патруль вытащил ее из машины. Эти повреждения, алые полосы крови, размазанные по капоту… Она узнавала признаки, характерные для сбившего человека автомобиля, но не могла допустить до сознания. Потом были задержание, обыск, арест и обвинение в смерти женщины и двух ее детей. Младшему было три года. В тот поздний час они возвращались к себе с юбилея родителей. Ася помнила глаза мужчины на суде, потерявшего семейство, полные ненависти и скорби.
Все, что она могла повторять тогда: «Это не я», несмотря на то что написали в протоколе. Во время следствия стало ясно, что парень лишь прикидывался, что больше не употреблял. Он лгал и Асе, и родителям, очевидно надеясь сделать ее безупречной будущей женой. Она, в самом деле, была бы хорошей партией и благодаря несгибаемому характеру вскоре бы многого добилась на службе. Хороший фасад для человека, предпочитавшего играть по собственным правилам. Ее только нужно было продолжать подкармливать с руки тем, что она так любила: демонстрацией благочестия.
Асе дали максимальный срок за то, что она отказалась сотрудничать, и еще тогда, на этапе предварительно следствия пыталась защищать себя. Этим она нажила себе огромные трудности. Ушла по этапу в обычную колонию-поселение, вместо специализированной тюрьмы для сотрудников МВД. Ее морально давили, издевались, унижали, подставляли, ужесточали режим, но она все это пережила. Чудом вышла на правозащитников. И тут на шестом году заключения блеснула надежда: ей пытались помочь снять обвинение в хранении наркотиков. Это можно было доказать, в отличие от ДТП, о котором отец парня позаботился. Но в органах пересмотру дела не обрадовались.
За шесть лет ее бывший возлюбленный нашел себе благочестивый аналог Аси, завел семью и резво двинулся по карьерной лестнице. Прессу интересовала возможность бросить тень на известного московского прокурора. Асю в московском СИЗО столкнули с лестницы, пару раз искусно приложив милицейской дубинкой по шее. Теперь она была парализована, и в этом положении ее уже не должен был волновать срок заключения. Дело распалось. Да и Асе было уже все равно. Надежда для нее сгорела тем памятным сентябрьским утром, когда она очнулась прикованной к кушетке. С тех пор в ее привыкшей бороться душе разрасталась пустота и, кажется, она превратила Асину сущность во что-то ужасное. Тогда ей встретился тот самый странный хранитель, Григорий Курцер, и пообещал новую жизнь.
И это было первое исполненное