лежала еще одна фотография: Регина с дочерью. Как и те, свежая – все тот же 1975 год. Худая высокая девочка-подросток в голубом платье, которую Гарольд мельком видел в церкви. Стоит ли попробовать передать ей письмо от матери?
Очнувшись от размышлений, Гарольд встряхнул головой и прочесал пальцами волосы.
«Еще чего, – подумал он, – буду я лезть в семью этого Колмана. Сами разберутся».
Собрав скромный комплект вещей покойной миссис Колман обратно в пакет, Гарольд туго завязал его и бросил в сейф, о чем уже через час благополучно забыл. Не таким уж и глубоким было его сердце – в нем переживания долго не хранились.
Чего не скажешь о домашних сейфах.
Глава 7
Моника Хьюз закрашивала седину в серо-русый цвет, который казался Патриции немного грязным, и никогда не носила брюки. Она предпочитала ходить в вечернем костюме из жакета и юбки даже дома (потому что в других местах бывала весьма нечасто) и считала это проявлением своей утонченности и элегантности. Ее редкие короткие ресницы, всегда густо накрашенные тушью, торчали в разные стороны, как обрубки в розовом кусте, мочки ушей провисали под тяжестью серег с крупным камнем изумруда, а кожу лица и шеи покрывали глубокие борозды морщин и возрастные пятна. По мнению Патриции, тетя Моника выглядела весьма обыкновенно для своих шестидесяти лет, но в то же время ужасно, чтобы давать ей какие-либо советы по поводу внешности.
– Пат-ри-ци-я! – кричала миссис Хьюз из окна. Ее голос звучал как удары в обеденный колокол: – Срочно вернись и сними джинсы, переоденься!
Патриция отняла у лабрадора мячик и бросила вдаль. Тот ринулся следом, поднимая в воздух пыль земли и клочья газона.
– Не могу! – отозвалась она. – Я занята!
Моника высунулась по самую талию, оглядывая двор.
– Фредерик?
– Дочь, иди в дом и сделай, что просит тетя, – мягко приказал Фред.
– Папа, нет. Как будто я не знаю, что будет дальше. Она скажет, что джинсы носят только рабочие на ранчо, и заставит переодеться в юбку. Как тогда играть с Сэмом? А стоит мне зайти, как она никуда не выпустит и заставит разгадывать с ней кроссворд. Ее просто бесит, что я играю и мне весело.
– Не затевай ссору. Ты младше, а значит, искать компромисс нужно тебе.
Отец говорил так отстраненно, что Патриция почувствовала себя скверно. Мама никогда не придиралась к таким глупостям и не имела предубеждений к какой-либо одежде. Лабрадор вернулся с мячом в зубах и с разбегу повалил ее наземь. От неожиданности Патриция вскрикнула, но затем расхохоталась, а Сэм принялся облизывать ее лицо. Фред улыбнулся, но Моника с раздражением опустила створки окна.
Как только тетка поселилась у них, из ее дома привезли белоснежную пушистую кошку, которую та обожала больше всех живых существ на свете. Такая любовь вызывала у Патриции недоумение: в их особняке никогда не жили кошки, потому что Регина страдала аллергией на шерсть. А еще Патриция стала замечать белые ворсинки на любой своей одежде, и у нее тоже началась аллергия – но больше психологическая,