в голосе Патриции прозвучал упрек.
Она тут же вырвалась из отцовских объятий.
– Правда, что мама бросила меня ради другого мужчины?
Дети все понимают по-своему, а подростки – еще и превратно. Нижняя челюсть Фреда безвольно повисла. Он совсем не ожидал услышать от дочери того, что так надеялся скрыть.
– Кто тебе такое сказал, Патти?
– Дебора.
– Все немного не так.
– Тогда расскажи мне.
– Это больше не имеет значения, Патти. Мама умерла. Она не бросила тебя – просто так получилось.
– Нет, папа. Имеет. Мне важно знать. Она ни разу не позвонила, потому что… – губы Патриции скривились от незримой боли, – потому что была с другим человеком? Я ей больше не нужна?
Фред быстро помотал головой и потянул ее к себе, но та вырвалась.
– Я просто хочу знать правду!
– Дочка, нет. Мы поссорились с мамой, поэтому она ушла из дома. Если бы не трагедия, все могло сложиться иначе.
– Но она даже не звонила мне! Не звонила, папа, не звонила!
Фред затих. Регина звонила. Она умоляла его дать Патти трубку, чтобы услышать ее и все ей объяснить. Но с помощью дочери он надеялся вернуть нерадивую жену. Пожалуй, кроме Патти, ее больше ничего не держало рядом с ним. Он считал, что стоит запретить им общаться, как Регина образумится. Выйдя за дверь, он победоносно встретит ее стоящей на пороге с розовым чемоданом, с которым она совсем недавно уходила.
Не вышло. Все закончилось намного раньше и страшнее.
Вот только на днях до него дошло, что Регина и впрямь хочет развестись, как уже нужно ее хоронить. События закружились молниеносным вихрем, и Фред чувствовал себя зажатым между двумя реактивными самолетами. Они ревели, оглушая, а он не успевал сообразить, куда ему бежать с их взлетной полосы.
Глава 4
– Жена Фредерика погибла? – Бозорг зажевал трубку. – Я едва помню, как она выглядела. Разве ты был с ней знаком, Гарри?
Он сделал три диагональных хода и забрал себе три белых шашки, сверженных с поля.
– Нет, не был. Но меня шокировала эта новость.
Почесав висок, Гарольд походил оставшейся одной шашкой. Бозорг тут же съел ее своей, и на поле остались лишь черные фигурки.
– Я заметил. Но тогда какая разница? Если умерла, значит, такова ее судьба.
Гарольда изрядно раздражала религиозная философия Бозорга.
– Думаю, Фредерик женится еще раз.
– На ком?
– Откуда мне известно? Наверняка на следующей любовнице. Нет, – он отмахнулся от доски, – я больше не играю.
Бозорг погладил усы и собрал шашки.
– Как хочешь. Не любишь проигрывать.
– Да, верно. Не люблю.
– Не проиграл бы, если бы думал о ходах, а не о чужих женах.
Гарольд вскинул голову и бросил с жаром:
– Повторяю – мне нет дела до его жены. Живой, мертвой. Без разницы.
– А до него самого есть?
– Да. Есть.
Выйдя из кафе, они шли по набережной. Стоял полдень; жаркое высокое солнце палило, и рубашки мужчин прилипали к вспотевшей