уж, в этом его секрет, – сказал Тигеллин. – Он ко всем умеет подстраиваться, даже признал это в одном из своих занудных посланий[69].
– И чем заняты задержанные? – спросил я.
Павла среди них не было, а если бы был, мы давно бы об этом узнали.
– Молятся. Некоторые поют. Поют! – Тигеллин снова рассмеялся. – А петь-то не умеют, слушать их – настоящая пытка.
Откуда-то из дальних комнат, словно в подтверждение его слов, донеслись чарующие звуки барбитона.
– Ознакомлюсь вечером с этим, – сказал я. – После этого мы определимся с наказанием и местом, где будет проводиться экзекуция.
Пора было с этим покончить.
Тигеллин кивнул и вышел из моего кабинета.
После его ухода я встал из-за стола и подошел к Гесперу. Он поднял голову в ожидании того, что я ему скажу, но я молчал, и тогда он мягко спросил:
– Желаешь, чтобы я обучил тебя игре на барбитоне?
– Да, – кивнул я.
И мысленно продолжил: «Научи меня игре на этом инструменте, научи растворяться в красоте и обрести мир, который будет мне дорог почти так же, как дорог для христиан их воображаемый мир. Подари возможность хотя бы на одну ночь покинуть этот грязный и падший мир».
Доказательства были собраны, и теперь, перед тем как встретиться с консилиумом, я призвал своих самых близких советников и администраторов, чтобы совместно решить, как следует поступить дальше. Сначала я желал выслушать их мнение по этому вопросу.
И вот они собрались в моей приватной комнате. Всего с дюжину человек. Большинство к этому времени вернулись в Рим и начали либо заново отстраивать свои дома, либо восстанавливать полуразрушенные.
Мне не терпелось перейти к делу, но сначала я вежливо всех поприветствовал и только потом объявил:
– Ответ найден: мы знаем, кто и почему разжег Великий пожар.
– А мне казалось, ты считаешь, будто огонь разгорелся случайно, – сказал Фений Руф. – Сколько тебя ни спрашивали, ты всегда утверждал именно это.
Фений даже не подумал улыбнуться, и я воспринял его слова как вызов, а это не предвещало ничего хорошего.
– Да, было время, когда я в это верил. Но теперь у меня появилась возможность во всем разобраться, и я ею воспользовался.
Тут вперед вышел Тигеллин и встал по правую руку от меня:
– Император задался вопросом, почему некоторые люди забрасывают в дома горящие палки и препятствуют пожарным. Ты, Нимфидий, разве ничего подобного не видел?
– Да, видел, – кивнул Нимфидий. – И они действовали группами.
– Я слышал, как некоторые из них выкрикивали имя своего святого покровителя Иисуса, – припомнил я. – С той поры я много чего узнал как об этом человеке, так и о его последователях.
– Первое и главное – он умер! – торжественно провозгласил Эпафродит.
– Тогда как он мог диктовать им свою волю? – искренне удивился Субрий Флавий.
– Очевидно, для мертвых это не препятствие, – хохотнув, ответил Тигеллин. – Ну, не