воспоминания не умрут. Мы должны их сохранить.
Гарольд опустил глаза и снова посмотрел на снимок в своих трясущихся руках: старая верфь, три человека улыбаются на фоне недостроенного корабля.
– На самом деле, Рози, я пытаюсь… Каждый раз, ложась спать и гася лампу, я слышу эхо той грозовой ночи. С беспощадной ясностью я вновь проживаю те события. Я помню каждую секунду, каждую мелочь, каждый звук. – Дом вздрогнул от очередного удара молнии. Гарольд помолчал и продолжил: – Но когда я пытаюсь вспомнить его лицо, когда хочу рассмотреть его улыбку и глаза сквозь этот пронзительный желтый свет, я понимаю, что его черты стали менее четкими, чем накануне, что его голос и смех превращаются в шепот, заглушаемый шумом дождя. И вот тогда мне становится по-настоящему страшно. Я боюсь забыть. Забыть о том времени, когда мы были счастливы и имели мечту.
Я боюсь осознать, что наш старый дом, который завтра будет разрушен, – это единственное, что позволяет нам удерживать его рядом.
Гарольд оторвался от фотографии и посмотрел в заплаканные глаза жены. Оба рыдали, глядя друг на друга и едва осмеливаясь дышать. Они даже не замечали, что по крыше молотит град, а неистовые молнии рассекают небо и заливают чердак холодным призрачным светом.
– Мне очень жаль, что я не смог дать тебе ту жизнь, о какой мы так страстно мечтали, – продолжал Гарольд, – что нам не дано было вместе пережить великие приключения, что наши мечты не сбылись. Ты заслуживала счастья.
Мэри-Роуз обняла мужа.
– Мы оба заслуживали счастья, – шепнула она.
Две бури
Супруги Грейпс вскоре отправились спать. Ужинать им совсем не хотелось, так что они просто приняли по таблетке снотворного, которое врач выписал Мэри-Роуз, и улеглись в постель. Несмолкающий шум грозы, казалось, заполнял опустевшие комнаты дома. Сквозь этот рокот еле пробивались тяжелые вздохи хозяев и тиканье часов с маятником в столовой.
Сад, раскинувшийся всего в нескольких метрах ниже их спальни, на глазах белел, словно под сильнейшим снегопадом. Град пулеметными очередями молотил по лужам и ручьям, разбегавшимся по участку; он калечил сухие виноградные лозы и трепал в клочья гортензии, за которыми так заботливо ухаживали. Похожие на шрамы глубокие ямы под стальными растяжками превратились в полные воды колодцы.
В городке град тоже бесчинствовал, уничтожая все на своем пути: бил стекла витрин, оставлял вмятины на кузовах припаркованных машин, срывал созревшие плоды с деревьев. Лишь несколько дряхлых стариков в Сан-Ремо смогли вспомнить грозу, бушевавшую здесь однажды и по силе не уступавшую нынешней. Та буря разразилась тридцать пять лет назад: дом на утесе еще не был построен, сеньоры Грейпс, совсем юные, жили в маленькой съемной квартире в центре Сан-Ремо; Гарольд работал на верфи, а Мэри-Роуз в цветочном магазинчике. Так же, как и сегодня, в тот далекий день тридцать пять лет тому назад гроза зародилась над морем в разгар сияющего утра, когда аромат цветов из открытой двери цветочной лавки плыл над улицами всего