хаски… – пробормотал дед. – Не боишься обращаться с такими просьбами? – спросил он, не отрываясь от заточки топора.
– Нет, они же ездовые собаки.
– И большие, конечно, как черти?
– Среднего размера, как шведская лайка – ямтхунд или наподобие.
– И потерялись.
– Да. Они выпали из машины на перекрестке Раануярви.
– Но остались живы.
– Кажутся здоровыми по следам.
– Их просто никто не видел, – сказал старик, посмотрев на меня. – Но, конечно, они появятся в окрестностях.
День продолжался. Я кружил по деревням, удивлялся их неторопливой жизни, разговаривал с местными, по крайней мере, пытался. Никто не видел, никто ничего не слышал, и никого, казалось, не интересовало ни мое присутствие, ни тем более собаки. Только маленькие дети воодушевились и стали расспрашивать меня о моей машине, рукавицах и странных, незнакомых им словах. Взрослые предпочитали молчать, старики отвечали что придется. Когда я спросил одну старушенцию о собаках, она начала хвалить погоду.
– Так ясно, что мясо, конечно, теперь высохнет под стрехой.
– Так не видели?
– Нет, конечно, более или менее. Но, конечно, сигнал уже прошел по деревням. Олени сейчас такие слабые.
Я не смог достучаться до их мира, не смог поколебать их повседневную жизнь, чтобы они остановились и попытались вникнуть в суть вопроса. Они не понимали, о чем я говорил. Когда я объяснял, что это великолепные собаки, они молча смотрели на меня. А когда сообщил, что они дорогие, зациклились на цифре и недоверчиво усмехались.
С боковой стороны захудалого магазина я увидел кафе-бар с оранжевыми стульями и круглыми столами на тяжелой металлической ножке – он словно застыл в прошлом. В захолустном баре всегда можно было купить множество предметов первой необходимости, включая блесны, приманки, рыболовные сети, инструменты и консервы.
Я прикрепил в баре на доске объявлений записку, в которой изложил суть дела и указал свой телефон. Взял с витрины прилавка на поднос булочку, кофе и шерстяные носки домашней вязки. Милая попка мелькнула передо мной между полками и прошла к кассе. Затянутая в облегающие красные походные брюки, круглая и пухлая, она покачивалась, как рождественское яблоко. Хозяйка этого достояния беседовала грудным голосом о том о сем с похожим на морское млекопитающее бесчелюстным кассиром, хихикая над рассказанной им забавной историей о том, как просмолить лодку в праздничной одежде.
– Простите, вы не видели собак? – спросил я сразу же у обоих. Тюлень неторопливо смерил меня взглядом, а обладательница сокровища повернулась и усмехнулась. У нее было симметричное лицо и сочные – или, как сказал бы соседский парень Кемппайнен, подходящие для отсоса – губы. Бушевавшее в ее глазах темное пламя мгновенно спалило мою кожу до волдырей, оставив на рубашке пару дыр.
– О-о-о, мы видели. И довольно много, – озорным голосом ответила она.
Кассир начал умничать и сказал, что здесь шкуры рвут на каждом углу, пожалуйста, уточни немного.