нашего погружения в полярную ночь. Народу приезжало все больше и больше. Матти носился по двору рысью, вынуждая бегать и меня.
После отъезда группы всегда приезжала новая, все возбужденные, словно под воздействием стимуляторов, за исключением тех немногих, кто всегда чем-то недоволен, даже если бы кормили летней земляникой и над головой шелестела листва. Иногда хотелось ударить их в колено мотыгой для дерьма, но Самуэль Раймонпойка Сомернива, конечно, не такой. Я смиренно обслуживал их, улыбался и говорил о том, что мы сможем найти решение, которое удовлетворит всех. Затем снова бежал, работал как сумасшедший и поражался круговерти событий. Полный хаос, чокнутые все. Неужели больше никто не заметил, что была ночь? Ночью надо спать, а не куковать.
Мы жили в морозильном ларе, крышка которого была плотно закрыта. Однако это не останавливало туристов. Им рассказали, что это Лапландия, и их глаза, казалось, ничто не в силах было раскрыть. Они поверили безоговорочно, что это родина Санта-Клауса. Они были как младенцы, которых можно кормить любыми историями, – все принимали на веру, поскольку на земле лежал снег. Они думали, что люди здесь живут на лоне природы, в гармонии с ней, как ее первозданные составляющие, хотя, вероятно, видели, что в кранах течет горячая вода, полки в супермаркетах ломятся от фруктов и деликатесов, видели и истощенные земли около автомагистралей, плотины, перекрывшие мощные речные потоки – все современное.
Туристы полагали, что ездовые собаки – вековой способ передвижения в этой местности, хотя на самом деле езда на собачьих упряжках – импортный товар, американский. На оленях здесь раньше ездили и на лошадях, а собаки требовались только для охраны и охоты. Здесь невозможно держать много собак. Где найти для них еду? Здесь нет великих рек Северной Америки с гигантскими косяками приплывающего на нерест лосося, нет океана с тюленями и рыбой, нет китов. С оленем легче, он довольствуется малым, выкапывает из-под снега то, что ему требуется.
Ездовые собаки были современной блажью, прекрасным безумием, Америкой и Сибирью в Европе. Сюда привезли хаски, потому что в детстве все читали о Лысом, о приключениях охотника Хельге Ингстада в Канаде, о Леонарде Сеппала и его участии в Великой гонке милосердия[8], а также о других триумфальных гонках на собаках. Некоторые воодушевились настолько, что купили собак и переехали на север, где снежный покров устойчивее. Количество собак возрастало, и вскоре каюры начали думать, как их прокормить и использовать наиболее экономичным способом в условиях нехватки времени и денег. И они придумали катание на собачьих упряжках. Эта идея была из разряда «семерых одним ударом» – лажа уровня Санта-Клауса, на удивление удачно сошедшая за правду.
Я посмотрел на свою упряжку. Задние веревки натянулись, под моими полозьями скрипела жесткая колея, вокруг – погруженный в белое безмолвие заснеженный лес. Я шел по пути Матти и ему подобных, но действительно ли хотел этого?
Мечтал о такой поездке много лет. Испытываю ли я удовольствие