обличье.
Долгие годы понадобились Пурге, чтобы понять главное: она погубила свою мать. Она была причиной, по которой безжалостные палачи вероломно, будто бы играючи умертвили простую женщину. Она, явившись ошибкой прекрасной зрелости, пулей угодила в материнское сердце. Она и только она, рождённая в запретном союзе, была виновата в порочности своей матери, однако вершить бесчестное правосудие взялись именно люди. Почитая межкровников за демонов или чертей, из предрассудков они не пощадили бы и дитя. Пурге повезло, что перед тем, как впасть в вечный сон, её матушка распахнула душегрейку и прижала её к своему холодеющему телу.
Оставшись круглой сиротой, Пурга винила в этом людей. И себя. Всю жизнь она жила с мучительным осознанием, что если бы её мать не уличили в позорной связи, если бы не понесла она грязнокровное дитя, то жила бы себе в радость, вкушала бы съестные изыски, любовалась бы рассветом и засыпала с закатом.
– За меня, – после долгих раздумий ответила Пурга, повертев кружку в руках. Когтистые пальцы мелко дрожали, вскоре лихорадочный озноб охватил руки вплоть до локтей. – Согласись, наши истории похожи.
Пурга подняла на Джейн взгляд ледяных, затянутых инеем глаз. В их глубине плескалось разъедающее нутро горе, которое, укоренившись в сознании, ядом распространилось по всему телу, метастазами поселилось в каждом органе и теперь зрело. Зрело, во мгновение ока готовясь извратить суть полноценного естества.
– Но не только люди горазды убивать тех, кто им не по нраву. Тех, чьё существование идёт вразрез с их убеждениями, – вскинув губу, Пурга дико клацнула зубами и зарычала. – Авелинцы тоже этим грешат.
Йенифер насупилась и скрестила руки на груди. Не верилось ей, что высокородные, приближённые к Изначальному Богу эльфы Авелин могли пойти на зверства, к которым обычно были причастны люди.
– Сейчас у них другой король. Хороший, – воскликнула она, вспомнив истории, рассказанные Сесилией. – Нас… Да нас давненько никто из них не трогал! Всё люди, – Джейн брезгливо повела носом и с силой сжала кулачки, ногтями впившись в ладони. Её кожа плотно обтянула костяшки пальцев. – Во всём люди виноваты. Они часто ходили к нашему дому, поджидали, говорили дурное.
Джейн пригубила травяной отвар и полной грудью вдохнула его горчащий запах, под завязку наполнив им лёгкие. Крылья её носа расширились, пропустив внутрь больше напитанного пряными ароматами воздуха.
По углам деревянной коробчонки, гордо наречённой домом, висели сухоцветы, собранные в пучки. Они висели под потолком, овитые паутиной и занесённые пылью, и источали лёгкие, но приятные запахи, навевающие тёплые воспоминания о весенней прохладе и знойных летних деньках.
– Деточка, как же ты наивна, – Смоль засмеялась так, что широкая грудь её заходила ходуном, а голова немного запрокинулась. Чёрные локоны её волос, ниспав на плечи, затряслись в такт подёргиваниям всего тела. – Ты королька этого видела?