круглыми глазами, пока тот брал в руки трость и отправлялся в обратный путь.
Сколько я ни пытался, а все никак не мог понять, зачем ему это все. Глупое, бесполезное занятие, высасывающее из него последние силы. Уже год прошел с той аварии, пора бы уже освоиться, приспособиться. Сложить в коробки вещи покойной жены и, если не выбросить, то хотя бы убрать с глаз. Найти работу. Не для заработка, а просто, чтобы иметь в жизни какую-то цель. Сейчас куча людей работают удаленно прямо из своей спальни. Или выбрать какое-нибудь хобби. Словом, пора было возвращаться к жизни. Но Тим на это только пожимал плечами и переводил разговор на какую-нибудь отвлеченную ерунду. И лишь тема будущей операции его немного оживляла. Смысл ее был в том, чтобы сделать позвоночник более устойчивым, тогда бы ноги перестали так сильно болеть. И, возможно, что-нибудь да наладилось бы.
– А как же твоя шикарная трость? – пытался шутить я.
– Буду ходить с ней для пафоса, – улыбался Тим.
Но улыбка у него была какая-то блеклая, ненастоящая.
Но операция не помогла. Наоборот, стало только хуже. Врачи разводили руками и все, как один, говорили о том, что инвалидность – не приговор. Что ко всему можно приспособиться. Что миллионы людей в его положении ведут полнокровную, счастливую жизнь. Словом, они говорили ему все тоже самое, что твердил ему я весь последний год. Но Тим равнодушно кивал на все наши заверения и только лишь просился в парк, к своим тупоглазым друзьям. Хотя бы на полчаса. Меня это тогда больше всего взбесило. Да, жизнь несправедлива. Да, порой наши горячо любимые близкие покидают нас слишком рано. Да, это нестерпимо больно. Но это же не повод сдаваться и терять веру!
– Как жить-то дальше будешь? – спрашивал его.
А он мне снова о голубях.
Папина дочка
Она Алиса, но не та, что нырнула в дыру за кроликом.
Она Алиса, но не та, что сразила мечом бармаглота.
Она Алиса – только та, после титров, без возраста.
Она Алиса, но давно не пытается догнать кого-то.
Папа Шляпник улыбается ей, но в мыслях не здесь.
Его Алиса говорит с цветами, ворует грибы у гусеницы.
Папа Шляпник весь ходячий гнойник, абсцесс.
Его Алиса выше гор и меньше слепой полуденицы.
Страна Чудес потускнела, померкла, иссохлась;
Она все ждет свою любимицу в голубом платье.
Не-Та-Алиса от отчаянных криков давно оглохла.
Не-Та-Алиса ненавидит и Страну Чудес, и Зазеркалье.
Красная Королева любит учить ее уму-разуму.
Говорит: «Надень платье, перекрасься в блондинку,
Сними уже эту дырявую, пыльную, чужую шляпу,
Может тогда и разгладишь на лице папы
Хотя бы одну морщинку».
Не-Та-Алиса так хочет быть любимой папиной дочкой,
Но воевать с тенью – заранее проигранная война.
Папа