бытия, чудовищ.
– Так ты однажды и пошла, – улыбается Джулия. – И вот мы вместе теперь две то ли феи, то ли лешие. Все шарахаются. Загляденье. Но я не об этом, – она резко сворачивает на дорогу, ведущую в центр, в сторону Александрплац, по правую руку оказываются рельсы.
– Я о том, что выводить-то я вывожу тех, кто просит о помощи и Смысле. У кого-то даже жизнь меняется, и отката не происходит в автопилотное состояние. Но…
– Но? – подхватывает Лора.
– Но этого мало. Многие, кто вроде просит о помощи, все равно не Видят. Не Слышат. Не Воспринимают. То есть да, краем сознания регистрируют присутствие Духа поблизости, но закрываются на все щеколды. Осознанно выбирают не смотреть даже в замочную скважину двери, за которой распахивается мост в Неизвестность, Высший Смысл и собственную Память. Зачем только зовут, если от Бессмертия отскакивают, как от смачного поцелуя троюродной прабабушки? Я не понимаю. То есть мозгом-то, конечно, понимаю все, но всем своим Существом – нет. Как Дух может не реагировать на Дух? – Джулия идет и активно жестикулирует, чуть не сбивая дорожные знаки и редких несчастных, которые пытаются из-за спины её обогнать.
В одного особо шустрого, но не особо маневренного все-таки прилетает ее рука, на что тот айкает, а его спутник укоризненно говорит: «Я тебе повторяю, Ром, что ты носишься, как паровоз, и всех сбиваешь. Вот тебе и перст кармы прилетел в нос». На что Рома недовольно бурчит что-то не особо внятное, но по интонации похожее на «не в нос, а в глаз, вообще-то… и не перст, а персты. Все шесть, ой, то есть пять, конечно же пять…».
Девушки не слышат этого, поэтому, если бы через месяц Рома случайно встретил их в городе и принялся благодарить, что тот «перст кармы» оказался благословляющим, что он уверен, что именно после него в его жизни произошла тьма крайне маловероятных, но таких нужных ему случайностей, которые позволили попасть на съезд айтишников в Лондон, где он встретил чудесную Верену, без которой теперь жить не может, и себе поверить не может, что без кого-то теперь не может жить, то девочки бы вытаращили на него глаза, радостно бы улыбнулись, что у человека жизнь налаживается, да и пошли бы дальше. На что Лора бы сказала: «Вот видишь!», а Джулия ответила бы: «Всего один Рома! Не миллион же, хотя бы для начала!». А Лора бы закатила глаза и рассмеялась.
– Ты просто не представляешь, – тем временем продолжает Джулия, – как я невозможно, неописуемо, просто до визга костей, до Огня изнутри была бы счастлива, если бы в мое время, когда казалось, что просто с ума сошла, занимаюсь то ли ерундой, то ли эскапизмом, то ли обоими попеременно – да-да, что ты глаза на меня пучишь, как вожак маори, я не всегда была такой, да что ты, конечно, и в школу ходила, и Себя не помнила – с нашими школами поди Себя вспомни – так вот, когда казалось, что это единственный нормальный мир, все так, как должно быть, а никак иначе не должно – если бы мне тогда попался Человек-Дверь, я бы вышла еще до того, как он успел бы приблизиться. Лишь бы не упустить.
Лора