других считает домом. А ведь есть еще и Берлин – думает она. Часто летает и туда, выходит даже четыре.
А не любит Ливия безжизненных пространств, создаваемых безжизненными людьми. Все, что пусто нехорошей пустотой. Все что наполнено чем-то неприятно отличающимся от Жизни. Над таким она особо и не задумывается. Просто проходит мимо, чувствуя, это – не мое.
Ливия – живая, жизненная, по фамилии почти что чайка, по имени – почти что Ливингстон. Когда-то ей говорили, что на латыни есть слово «lividus» и что переводится оно как Синий. Вот и летит она чайкой в синем небе, встречая на пути разных, совершенно разных людей, с которыми танцует, улыбается, творит, поет во всю свою личную бесконечность и несказанно – до трепыхания перьев – радуется искусству живых.
С точки зрения того, как принято в среднем по палате смотреть и оценивать успешное существование, ее жизнь может показаться безответственно легкой, то есть совершенно не проходящей практически по всем параметрам удавшегося существования. С точки зрения Ливии и любого живого – ее жизнь именно такая, какой должна быть. А то, как принято, устанавливается трупами, собранными из туманов. Они нам все мерещатся. Их пока, собственно говоря, и нет. Поэтому Ливии никакого дела нет, как принято оценивать успешность. Она просто Живет.
Ливия пока не бабочка, потому что не совсем помнит Себя, потому что не до конца сливается с Волей Мира и Духом, в ней остается тончайшая шкурка человеческого, как у индиговой сливы, которая, если снять, раскроется невероятно нежной и дымчатой сутью. И она тонко балансирует между миром неживого тумана, который так удачно и искренне умудряется не замечать, и бездной Вечности, в которой кипит жизнь. Еще чуть-чуть и она перевесит. Но всему свое время. Пока она красиво танцует для Мира. И этот танец – такой.
Так, как выглядит Ливия, выглядят все более-менее живые. Не визуально, конечно – визуально более-менее живые сильно отличаются (разительно сильнее, чем спящие автопилоты), потому что в них начинает дребезжать Суть. А у каждого Суть, очевидно, своя. Все более-менее живые выглядят так, если посмотреть Истинным Зрением – светлые, светящиеся, испускающие теплые лучи в разных направлениях, подпрыгивающие и замирающие Духом в моменты высочайшего счастья, искрящиеся во время танца с Миром, когда творят и живут.
Пока Ливия проснулась не до конца, она не может сама рассказывать свою историю целиком, как делают все бабочки, либо совсем уж спящие. За бабочек рассказывает Дух, за спящих – автопилот. Там все четко и ясно. За Ливию пока рассказали мы с ней напополам. Но что-то подсказывает нам, что это ненадолго. Как минимум потому, что время – тоже часть «неживого тумана», как выразилась бы Ливия. Ну, то есть, просто иллюзия.
Заметки вечным мгновением по циферблатам
Биг-Бена, например
Жизнь из духа представляет собой отсутствие стабильной логичной