будет не отменить. Мы рады за тебя. И продолжаем прыгать. Вместе.
Ливия
Ливия, мягко говоря, была поражена, когда увидела картины. Потому что Ливия, конечно, не ожидала ничего Такого. Причем, если бы ее спросили, чего «такого», она затруднилась бы с ответом. Визуально картины были просто красивыми, нестандартными, но ничего особенного, что вызывало бы шокированный восторг при первом взгляде. Подобного яркого, абстрактного сейчас было пруд пруди, начиная от супрематистов и заканчивая… да, пожалуй, вообще не заканчивая – они только начинались и начинались, но все никак не заканчивались.
Дело было в том, что находилось на изнанке картины что ли? Или как-то внутри неё самой? Как будто просто каждый яркий всполох лежал на своем месте. Как будто места лучше и быть не могло. И это давало очень необычный эффект – переживание какого-то невероятного умиротворения и ощущенная, что все правильно, как никогда. Дело было, с одной стороны, совсем не в картинах, а с другой – в чем же еще, если не в них?
В общем, Ливия как во сне занималась развеской выставки, причем одна – друзья, позвавшие ее помогать, не смогли прилететь, застряли где-то на пересадке по дороге в Англию из-за погодных условий.
Ливия справилась сама, правда, как будто не она это была вовсе, а кто – то другой – какая-то более спокойная, сильная версия её самой, которую было нечем напугать, удивить, выбить из колеи. Ее и в обычном состоянии мало что могло выбить из себя, но это было скорее потому, что она мало о чем задумывалась, а лишь много чувствовала. Но то состояние, в котором она вешала картины… там она была – само кристальное сознание, которое Понимало Все. Очень непривычное состояние – как будто всю жизни проходила со слегка прикрытыми веками, а тут полностью их подняла и стала видеть четко и ясно. Или, может, так себя чувствуют люди, которые только надели очки, проходив всю жизнь с минус шестью? Неясно было, как объяснять себе эти переживания, но Ливии скорее нравилось, что с ней произошло, чем нет. Она никогда не была настолько качественно не собой. И та, более ясная и сильная, четкая, интенсивная версия Ливии нравилась все больше и больше, пока она вспоминала ощущения, сидя в своем любимом маленьком кафе на окраине Лондона, где часто проводились музыкальные концерты, медитации, да и просто собирались такие приятные люди, каких трудно встретить на улице в большом количестве. А в это уютное местечко как будто стягивались все легкие, спокойные, с живыми глазами и приятной внутренней наполненностью внутри.
Подумав про приятных людей, Ливия вспомнила художницу и то, как той понравилось до искр в глазах, как Ливия обустроила всю выставку и выбрала расположение картин. Художница была чем-то очень похожа на всех этих людей, которые приходят в любимое кафе Ливии, от которых ей комфортно и спокойно. Но и что-то неуловимо другое в ней тоже было. Как и в картинах – не принципиально иное на поверхности, то есть не поведение