ответил:
– Нетти нет дома. Всё утро мы её ищем и не знаем, куда она ушла.
– Но где же она? Что это значит? – встревоженно спросила мать.
Лакей молчал, опустив взгляд.
– Разыщите её, узнайте, кто видел её последним, – распорядилась мать.
Лакей поспешно вышел.
Отсутствие собаки удивило меня. Я так привык видеть её у ног матери, что её отсутствие сразу бросилось в глаза. Однако мысли о судьбе змеи всё же терзали меня сильнее, и с детской настойчивостью я спросил:
– Мама, ты нашла змею?
В этот момент отец резко дернул меня за руку и тихо прошептал:
– Молчи.
Я удивлённо взглянул на него, потом на мать. Отец смотрел на меня с серьёзным выражением, его брови были нахмурены. Мать, подавив вздох, снова откинулась на подушки.
Пока я не понимал, что происходит, отец, словно стараясь отвлечь меня, спросил спокойным тоном, не хочу ли я поехать верхом в деревню, как давно мне было обещано
Радость от перспективы верховой поездки вытолкнула все другие мысли. С криком радости я бросился к нему, обнимая.
– Прикажи оседлать Каряго, пусть с тобой едет Петро. Когда лошади будут готовы, зайдите ко мне, я дам поручение Петро.
– Да, только поезжай осторожно, особенно под гору, не скачи, – добавил отец, уже с лёгким упрёком.
Через час мы выезжали из ворот замка. Привратник, пропуская нас, невольно сообщил:
– До сих пор собаку не нашли, барыня сердится.
Петро, нахмурившись, пробормотал что-то невнятное про старого дьявола и мы осторожно начали спускаться по горе.
Мы отправились с Петро в деревню.
Петро, мой двоюродный дядька и старый слуга нашего дома, был предан отцу и мне, да и вообще всей нашей семье. Это был добрый и весёлый старик, всегда готовый помочь мне в любых шалостях – будь то достать птичье гнездо, смастерить удочку или принести живого зайца. В Петро я всегда находил усердного помощника.
Но в последнее время Петро сильно изменился: уже не интересовали его ни зайцы, ни ловля рыбы, ни даже молодой ворон с перебитым крылом, которого мне подарил кучер.
Петро молчал часами, а его глаза всё чаще начинали бегать и гореть злобой, как только он издали замечал старого слугу графа, который привёз гроб.
Он что-то бормотал, и слова «старый дьявол» часто срывались с его губ.
Вся дворня знала о ненависти старика к приезжему американцу, и это удивляло всех, ведь Петро был известен своей добротой и обходительностью.
Что именно вызвало такую ненависть у американца, было трудно понять. Он был тих и непритязателен. Весь день он проводил либо в своей сторожке, которую отремонтировал, либо в склепе, рядом с гробом своего господина. Иногда он просто бродил в том участке сада, где находилось его жильё.
Ни в людской, ни на кухне он не появлялся. От общего содержания он тоже отказался.
– Мой господин оставил мне достаточно, чтобы не умереть с голода, – объяснил он отцу.
Некоторые из наших привилегированных слуг пытались