мужчине? – продолжал Колин.
Дядя Питер снова задумался, и его лицо стало еще более печальным.
– Потому что он темнокожий, а бьёт его белый хозяин. Согласен, звучит глупо. Но если ты белый, обеспеченный человек, считающий, что закон не для тебя писан, то, к сожалению, у тебя есть шанс делать всё, что хочешь, если твои поступки не задевают таких же белых людей, как ты, – сказал дядя Питер, и я почувствовал, как тяжело ему говорить об этом. Это была правда, с которой я не знал, что делать.
– Но, папа, почему они это терпят? Будь я на его месте, я бы дал сдачи этому старику, ведь он такой высокий, а руки у него такие сильные, что одним ударом он мог бы его прикончить, – продолжал Колин, не веря словам дяди Питера.
– Это самоубийство, сынок, потому что сейчас сила у того, у кого есть оружие. И оно в руках таких, как этот старик. Проблема в том, что такие, как этот темнокожий мужчина, считают себя слабее, но настанет день, когда они осознают свою силу, и тогда мы поплатимся за свои грязные игры, – сказал дядя Питер, закрывая тему, и я понял, что это не просто слова, а нечто гораздо более глубокое.
Эта сцена перевернула мой мир с ног на голову. Я впервые задумался о том, кто решил, что белый цвет важнее чёрного. Почему люди так одержимы этими цветами, почему вокруг так много несчастных и почему никто не пытается изменить этот ужасный порядок вещей? Всё казалось запутанным, несправедливым, и я не знал, что с этим делать.
Мои мысли прервались, когда мама, напуганная моим внешним видом, ворвалась в комнату. Она пыталась понять, что случилось, но я не хотел ей рассказывать, предпочитая говорить, что это просто очередные глупые мальчишки, которые меня задирают. С того дня мама перевела меня на домашнее обучение и наняла другого репетитора. Я был не против, потому что мир за пределами дома казался мне чужим и враждебным. Но, несмотря на это, мне так не хватало дяди Питера. Он бы точно знал, что делать в такой ситуации, он бы не позволил мне сдаться так просто. Но его не было рядом, и я остался один на один с этим миром.
Именно в ту ночь, когда терпение моей мамы лопнуло, она застала меня в гостиной, свернувшегося калачиком и горько рыдающего. Я всегда считал, что мама и папа – это единая команда, готовая оправдать друг друга в любой ситуации. Но я не учитывал один важный момент – я был клином между ними. Как в случае с бревном: когда бьешь топором по цельному бревну, образовывается трещина, и чем больше ударов наносишь, тем дальше отодвигаются части одного целого. И вот я и был той трещиной.
– Лиам, малыш, что с тобой? Я знаю, ты скучаешь по Питеру и Колину, но мы будем с ними видеться, я тебе обещаю, – не выдержав этой картины, она подбежала ко мне и начала крепко- крепко обнимать.
– Мам, мне кажется, я никому не нужен, – я говорил быстро, чтобы она меня не перебивала. Иногда кажется, что все ждут от тебя советов или утешения, а тебе просто нужно, чтобы тебя выслушали. – Дядя Питер любит Колина и меня, нам было очень весело, но я не понимаю, почему я