ротиком.
– Ма-ма…
Такой милый голосок!
Китти вскочила.
– Щебечет, как наша ма! Прям как колибри!
Я замахала ладонями, прогоняя навернувшиеся слезы. Это правда. Голос Шарлотты смахивал на голос мами.
Я не стала плакать и печалиться, выдавила улыбку и посмотрела на дочь.
– Похоже, скоро вылезет зуб!
Жаль, я не знаю столько о лекарствах, как мами, иначе бы приготовила настойку Шарлотте. Не хотелось, чтобы она страдала.
Моя малышка подняла ручки, я вытащила ее и прижала к себе.
– А мистер Келлс нам сегодня почитает? – спросила Китти. – Когда прием кончится.
– Он… наверное, он слишком устанет.
Китти нахмурилась, но уже одно то, что она с нетерпением ждала Келлса, было хорошо. Может, мои опасения по поводу сестры – лишь опасения.
Шарлотта улыбалась, пускала слюни и выдувала сквозь губы воздух. Уж конечно, малышке тоже нравится, когда Келлс нам читает.
– Ты допоздна гладила с миссис Рэндольф скатерти. Теперь должна со всеми повеселиться.
– Нет, Китти. Я много работаю, потому что хочу всему научиться. Сегодня я буду прислуживать. А когда-нибудь и сама устрою такой праздник. Я мечтаю, чтобы у нас был такой дом.
– Ты должна быть вместе с гостями. Мистер Келлс должен тебе позволить, ведь ты его радуешь!
– Его радует моя работа. Я должна скопить нам на вольные грамоты. Мне нужно еще сто пятьдесят фунтов к тем пятидесяти, что уже есть.
Я склонилась над колыбелью и опустила туда Шарлотту.
– Китти за тобой присмотрит, пока я работаю.
– А-бота, а-бота… – Шарлотта снова сунула в рот большой палец.
– Да, мамочке надо работать. Спасибо, Китти. – Я помахала ей и пошла на кухню.
Миссис Рэндольф перекладывала кушанье из одной кастрюли в другую. А запахи…
Когда мами стряпала в совином доме, она раскаляла большой горшок и готовила в нем чудесное жаркое из солонины и картошки. На этой кухне были десятки мисок и кастрюль, из каждой доносились ароматы лука или розмарина, имбиря или жареного мяса.
Полк охранял пироги – обмахивал их, прогоняя мух.
– Будет та вдова плантатора…
– Что? – Я закрыла рот и принялась вытирать тарелки.
Миссис Рэндольф нахмурилась и пригрозила ему ложкой.
– Не может же масса всегда жить отшельником. Что бы он там ни говорил. У мужчины его положения всегда две семьи – одна в Европе, вторая здесь.
Полк отмахнулся, мол, пустяк, и я учуяла аромат меда.
– Что ж, здесь он играет в семью с мисс Долли.
Я так сильно тряхнула головой, будто та могла отвалиться.
– Тише, Полк.
Этот безумец потыкал меня в плечо:
– Может, ты заставишь его передумать. Не то эта принцесска здесь наведет свои порядки, и дом станет таким, как всё, к чему они прикасаются.
– Я пришла работать. Мне нужно проверить столовую. Возьму-ка я супницу.
Я схватила изящную белую кастрюльку, повторила про себя эту ложь и потопала