его лицо, складываясь в замысловатый узор, в котором трудно было разобрать первые нанесенные знаки – скрещенные топоры и мечи. Орден он возглавлял уже шесть лет. Куда делся прежний Великий Магистр, никто точно не знал. Крон обмолвился как-то, что теперь он отшельничает на каком-то дальнем оазисе.
– Мистресса Диана, вы хотели меня видеть.
– Светлой Судьбы, – отвечала я обычным приветствием Ниена, хотя не была уверена, что с подобными словами надо обращаться к палачу.
С другой стороны – члены Ордена на самом деле не палачи, а судьи. Называют они себя палачами для страха. Тогда вопрос – может у судьи в принципе быть Светлая судьба или нет. У палача, на мой взгляд, точно не может. То есть он волен вообразить, что ему досталась Счастливая Судьба. Но никто не назовет ее Светлой.
– Светлой, – отозвался магистр и жестом пригласил меня сесть. – Но хочу вас предупредить: мы не берем в Орден женщин, даже если у них сильные магические способности, как у вас.
– Все когда-нибудь изменится, ваши предрассудки отомрут, а женщина возглавит Орден. Но вообще-то я не стремлюсь к вам и здесь исключительно с целью увидеть магистра Раниера.
– Почему вы считаете, что он жив?
– Тайну разгадать просто, если знать достаточно деталей. Чтобы не спорить дальше, изложу факты. Итак, во время атаки Могира Раниер легко расколол и сжег первый шар, слепленный из черной магии, затем второй, но пропустил третий, то есть наверняка более слабый, чем первые два. При любом раскладе шар этот, угодивший ему в грудь, не мог добраться до сердца – магический Дар должен был блокировать черную магию, ведь меня просто отбросило в окно следующим ударом Могира. А мои силы и умения в то время, – я слегка выделила голосом оборот «в то время», – не шли ни какое сравнения с Даром магистра.
– Тебя спас заговоренный камзол. А на магистре была обычная одежда, – попытался разбить мою версию глава Ордена.
– Да, Раниера сильно обожгло, и он упал. Я собрала черную магию, что роилась вокруг его тела. Мой дядя Кенрик, даже не пытаясь оказать ему помощь, просто вынес раненого из комнаты. Полагаю, он знал, что Раниер был жив в тот момент. Бабушка – а она лучший магик-медикус в Ниене – была в той комнате, куда унесли Раниера. Я спрашивала ее дважды – уже пару лет спустя – пыталась ли она заживить его раны. В ответ она просто молчала, поджав губы. Мертвым Раниера никто не видел – его увезли «хоронить» в Дивные земли в закрытых носилках, – теперь голосом я изобразила иронию, довольно успешно, как мне показалось. – И потом (я вспомнила об этом не сразу) татуировки магистра защищают от черной магии, они просто обязаны были ослабить удар, даже если этот третий выпад был не слабее первых двух. Черная магия не могла его убить, как простого смертного. Итак, складываем один плюс один плюс один и получаем, что Раниер жив. Хотя и пострадал в той драке.
Я закончила, наслаждаясь произведенным эффектом. Великий магистр довольно долго молчал.
– Зачем вы хотите его видеть? – спросил наконец.
– Тут