над «Икаром»? – спросила мать, на мгновение откладывая бесконечное вязанье. – Ты доволен результатом?
– Все идет замечательно. – Милая мамочка, она пыталась проявлять интерес к его художественной карьере. – Основные тени уже нанесены, лицо закончено. Но еще нужно очень много вылизать.
Анри взглянул на графиню. Все это время они постепенно отдалялись друг от друга, и теперь отчужденность была почти осязаемой, она висела в воздухе между ними, как занавес. Его захлестнула волна нежности. Бедная мамочка, как же ей одиноко!
– Как только откроется Салон, мы сможем уехать в Мальром, – предложил он, желая угодить матери. – Я закончу учебу у Кормона, и мы проведем там всю осень вместе. Или вообще останемся до Рождества.
Взгляд графини переполняла невыразимая нежность. Он хотел хоть как-то загладить свою вину за комнату на Монмартре, за вечера, проведенные не с ней. Он хотел доказать ей свою любовь. Оставаясь в душе все тем же маленьким Рири, он сделал это в присущей ему экстравагантной манере, бросив к ее ногам целые недели, месяцы своего общества – совсем как Альфонс, оставлявший сотни франков чаевых в ресторанах.
– Боюсь, осенью Мальром не самое веселое место. В октябре начинаются дожди…
Однако Анри стоял на своем, желая во что бы то ни стало навязать ей свою великую жертву. Подумаешь, погода там будет уж точно не хуже, чем в Париже. К тому же будет здорово побывать на рождественской мессе в Сент-Андре-дю-Буа.
– Мы пригласили бы аббата Сула на рождественский обед, – продолжал он. – Мамочка, ну пожалуйста, скажи, что это хорошая идея!
Его умоляющий голос воскресил в памяти образ маленького мальчика на лужайке перед замком, уговаривающего мать попозировать для портрета. Анри совсем не изменился. В какой-то мере он навсегда останется ребенком.
– Там посмотрим, – с улыбкой кивнула она.
Еще какое-то время они разговаривали о студии, которую он собирался снять на будущий год. И уж, разумеется, не на пропащем Монмартре, а в каком-нибудь тихом респектабельном районе.
– Кстати, – заметила Адель, – тебе понадобится домоправительница. Как насчет мадам Лубэ? Судя по тому, что ты рассказываешь, она очень милая женщина.
Прекрасная идея. Он непременно поговорит с мадам Лубэ об этом сразу же после того, как «Икар» будет принят Салоном.
Взгляд Анри снова остановился на огне в камине. Он рассеянно смотрел, как тоненькие язычки пламени танцуют по поленьям – словно крохотные танцовщицы! Интересно, чем сейчас занимаются его друзья? Добился ли Лукас первого поцелуя? Сдалась ли Жюли перед великолепием подержанного боа? Наверное, очень приятно, когда тебя целует симпатичная девчонка…
Мать поглядывала на него поверх вязанья. Анри чем-то озабочен, ему страшно. До сих пор он был слишком очарован жизнью, у него не оставалось времени задумываться, как ее прожить. Но запоздалая юность подходит к концу, в нем просыпается чувственность. Он еще не осознает это в полной