вдвоем. Но если я сделаю Бенджамина несчастным, он ни за что не расскажет об этом. А это меня не устраивало.
Я не могла даже представить, что поцелую Фрэнсиса, Эдварда или Элайджу. Я сочла это важным доводом – хотя легко могла перечислить все их достоинства и слабости. От мысли о том, чтобы поцеловать Финеаса, мне стало смешно. Мы бы непременно стали спорить, кто лучше целуется, и в конце концов затеяли бы состязание, чтобы это выяснить.
Мой смех прозвучал как сдавленные рыдания, так что я отодвинула в сторону список и взялась за письмо к Элизабет. Мне нужен был совет женщины, и уж точно не миссис Томас: вряд ли она сумеет ясно рассудить в таком деле. Все они – ее сыновья, но Натаниэля она особенно любит.
Элизабет писала, как за ней ухаживал Джон. «Я ни на миг не усомнилась в нем. Мы были очень молоды, но он был так красив и уверен в себе – причем без тени бахвальства и высокомерия, которые отличают выпускников Йеля».
Они поженились, когда ему было двадцать, а ей – семнадцать. Она легко решилась на брак. Но для меня это решение легким не будет. Вероятно, разница между мной и Элизабет в том, что мне еще не скоро исполнится семнадцать. Но нет, на самом деле причина в другом.
Когда мои раздумья прервал тихий стук в дверь, я не отозвалась, решив притвориться, что сплю. Я еще не пришла в себя после разговора с Натаниэлем. И боялась, что это снова он.
– Роб, я вижу в щелку под дверью, как мерцает свеча. Знаю, что ты не спишь.
Это был Финеас. Я поднялась, отложила письмо к Элизабет и отперла дверь.
Волосы у него растрепались, рубаха вылезла из-за пояса брюк, и выглядел он таким же несчастным, какой я себя чувствовала. Не говоря ни слова, он протянул мне чепчик, из-за которого мы подрались. Тот был грязным, оборка оторвалась, и его вид поверг меня в еще большее отчаяние.
– Прости, – сказал Финеас. – Ты сможешь его починить?
– Конечно.
– Ты все можешь исправить, а, Роб?
Я не знала, смогу ли исправить неловкость, которая теперь разделяла нас. Это меня рассердило. Всему виной Натаниэль. Вот и еще один довод против него.
Я устало пожелала Финеасу доброй ночи и хотела запереть дверь, но он сунул ногу между дверной доской и косяком.
– Давай побежим, – быстро сказал он. – Куда захочешь, далеко-далеко. Я даже позволю тебе меня обогнать.
Я потрясенно оглядела его и стала обдумывать его предложение.
– На улице темень, у нас будут неприятности, а еще я не хочу, чтобы ты поддавался мне, Финеас Томас.
Тень улыбки скользнула по его губам.
– Знаю.
Несколько мгновений мы изучали друг друга, по-прежнему чувствуя неловкость и не зная, о чем еще говорить. Потом он расправил плечи и скрестил на груди руки:
– Ты позволишь Нэту выиграть?
В его голосе звучали воинственные нотки. Как же это похоже на Финеаса.
В памяти всплыл совет, который когда-то дала мне Элизабет: «Позволяйте братьям иногда одерживать верх,