что даже сквозь ткань перчаток я ощутила его горячее дыхание. Пришлось быстро отвести взгляд и надеяться, что румянец не слишком меня выдает. Подумать только: не успела отплыть из Англии, а уже очаровалась иностранцем с акцентом, как какая-нибудь неопытная девица. Надо брать себя в руки.
– Что ж, благодарю вас, мистер Хассан, но мне уже пора идти.
Я еще не закончила фразу, как поняла, что на борту корабля у меня не могло быть никаких неотложных дел. Его глаза блеснули: должно быть, он вообразил, сколько нотаций мне прочитали, запрещая вступать в разговоры с незнакомыми мужчинами.
– Если позволите, мадемуазель, дам вам совет. Такой очаровательной девушке следует быть осторожнее в будущем. Представительницы слабого пола, путешествующие по континенту в одиночку, рискуют столкнуться с людьми, весьма… недобросовестными.
Однако ко мне уже вернулось самообладание, я расправила плечи и гордо вздернула подбородок.
– Мистер Хассан. Хотя вы, несомненно, хорошо владеете английским языком, вам недостает знаний об английских женщинах. Мы вполне способны постоять за себя, спасибо.
С этими словами я накинула пальто и зашагала по палубе против ветра, придерживая рукой шляпу, которую чуть не унесло. «Какой самонадеянный тип!» Я фыркнула и твердо решила не поддаваться никаким соблазнам, вне зависимости от обстоятельств.
Отель Petit Lafayette на первый взгляд казался весьма элегантным, но, как и с книгами, не стоило судить по обложке. Меня провели к лестнице, которая огибала весь дом со стороны внутреннего дворика, отчего к каждой комнате примыкало некое подобие балкончика – правда, вид с него открывался лишь на унылое серое здание. Настроение упало еще сильнее, когда служащий открыл дверь в мой номер. Мне не доводилось бывать в монастыре, но именно так я представляла себе келью: тесная комнатка без окон и с узкой кроватью.
– Ох, нет-нет! – Я решительно замотала головой.
– Non? – переспросил он, не двигаясь с места.
– Нет, это даже не обсуждается! – Ответа не последовало, и я решила объясниться. Проговорила как можно медленнее, чтобы он точно понял: – Это не комната, а монашеская келья! Я бы хотела… je voudrais une chambre plus grande. Avec une fenêtre![2]
Десять минут спустя, уплатив вдвое больше, я открыла дверь в другую комнату – тоже, надо сказать, довольно скромную, а кровать была ненамного шире. Очевидно, мои навыки ведения переговоров стоит отточить. Однако стоило мне открыть длинное окно и выглянуть в него – и я тут же позабыла о том, что была чем-то недовольна.
Передо мной раскинулись крыши Парижа, золотистые в лучах заходящего солнца.
Да, я была в ужасе от того, что натворила. Мечта и ее воплощение нередко вызывают противоречивые реакции… И все же меня переполняла решимость добиться своего. И нет, я не пролью ни одной слезинки!
В мой первый день в Париже стояла ветреная, но солнечная погода. Я крепко сжимала в руках маленькую карту, которую купила у уличного торговца. Город оказался точно таким красивым и вдохновляющим,