со своей невинностью или под балбеса какого—нибудь бревном легла.
– Балбеса? А ты кто?
– Я мужчина, делающий из девок женщин.
– От меня было заявление?
Слово «заявление» Павла напугало, он отстранился от зеркала.
– Какое заявление?
– Можно за здоровье не переживать?
– Милая! Тебе не кажется, что ты слишком много говоришь? – вспыхнул Павел и указал на пастель. – Там это было бы полезней. Ты думаешь, мне было приятно с тобой?
– Ты же всё понимаешь, – выдавила Эльвира. Он ходил по комнате, нервно мял в руке сигарету.
– Зачем шла ко мне, чего хотела? Ведь не доверяла. Что я могу тебе обещать? Женские уловки я все выучил. Поиграли и хватит!..
Эльвира смотрела на него широко открытыми глазами. Все слова застряли где—то. Павел, присвистывая, приводил в порядок лицо. Он видел в зеркало, как она подошла, скривился. Эльвира смотрела на него, не отрывая взгляд. Она прильнула к Павлу всем телом, обхватила шею руками. Он попытался оттолкнуть ее…
Соседка Люба – зрелая и опытная женщина, с которой она жила на съемной квартире, всю ночь не спала – ждала возвращения Эльвиры, встретила дверях разносом:
– Как ты решилась? Зачем? Ради чего?
Через три месяца интернациональная группа программистов пришла к единому решению – праздновать окончание курсов в ресторане «Журавинка». Пригласили поучаствовать главного преподавателя курсов Вербицкого. Эльвира получала частые знаки внимания от него. Эльвира знала, что он холост, вполне обеспечен и был готов к решительным действиям. Знала, но влюбилась—то в участкового милиционера.
В разгар праздника пришла шальная мысль – пригласить Павла. Он появился в ресторане неожиданно, был одет в штатское. Эльвира с восторгом его представила всем сидящим за длинным столом сокурсникам,. Она заметила, что разноголосое приветствие его развеселило. Так с широкой доброй улыбкой он откланялся на приветствие и сел на свободное место – напротив Эльвиры. Загорелись глаза у сокурсниц, не давая ему отдыха, они наперебой приглашали его на танец. Недолго Эльвира терпела это, вырвала его из рук очередной разлучницы, отвела в сторону для объяснений. Дрожал её голос, дрожала, поддерживая волнение, зелёная шифоновая кофта, а он лишь затаенно улыбался, обнимая её и уже, присев за стол, попросил тишины. Тревожно звенели слова, и сквозь эту тревожность Эльвира пропустила речь Павла, только услышала:
«…Давайте выпьем за любовь, а не за конфронтацию!»
Вербицкий вскочил с места, отозвал в сторону Павла. Когда Эльвира подошла с пылающим от волнения лицом, они жали друг другу руки; она услышала лишь фразу Вербицкого, которой завершились переговоры: « Желаю счастья!»
Эльвира радовалась, что Вербицкий выступил в роли свата и её почитателя. Всё это было десять лет назад.
Станислав Леонидович стоял над Эльвирой, внимательно всматривался в её лицо. Как—то смущенно спросил:
– Вы проснулись? – Эльвира открыла