Панталеон Пантоха раскаивается, Панталеон Пантоха успокаивается, провожает ее до лестницы. – Кроме того, ты приехала издалека. Но смотри – ни слова, не то перессоришь меня со своими подружками.
– Ни звука, сеньор, это будет наш с вами маленький секрет, тысячу раз спасибо. – Бразильянка снова источает улыбки, Бразильянка опять полна грации, кокетничает, спускается по ступенькам. – Ну, я ухожу, вас ждут. Можно, когда никто не слышит, называть вас сеньор Пантосик? Гораздо лучше звучит, чем Панталеон и чем Пантоха. Ну, до скорого!
– Конечно, то, что они сделали, ужасно, Почита. – Сеньора Леонор замахивается мухобойкой, сеньора Леонор выжидает несколько мгновений, хлопает и смотрит, как мушиный трупик падает на пол. – Но если б ты знала их, как я, ты поняла бы, что, в сущности, они неплохие. Невежественные – да, но не злобные. Я бывала у них дома, разговаривала с ними: это сапожники, плотники, каменщики. Большинство не умеет даже читать. А с тех пор как они сделались «братьями», они перестали пить и обманывать жен, не едят больше мяса и риса.
– Рад с вами познакомиться, счастлив видеть вас. – Синчи отвешивает церемонный поклон, Синчи, словно японский император, прохаживается по командному пункту, мусолит сигару, цедит сквозь зубы табачный дым. – К вашим услугам, готов на все.
– Добрый день. – Панталеон Пантоха потягивает носом воздух, Панталеон Пантоха огорчается, заходится в кашле. – Садитесь. Чем могу служить?
– В дверях я столкнулся с такой феминой – ноги подкосились. – Синчи кивает в сторону лестницы, Синчи присвистывает, входит в раж, дымит еще сильней. – Мне говорили, черт подери, что Пантиляндия в смысле женщин – райское местечко, и, выходит, правда. Прелестные цветы произрастают в вашем саду, сеньор Пантоха.
– У меня много работы, мне некогда тратить время попусту, покороче, пожалуйста. – Панталеон Пантоха недоволен, Панталеон Пантоха берет тетрадь, разгоняет табачное облако. – Что касается Пантиляндии, должен вас предупредить: мне это название не по вкусу. Я лишен чувства юмора.
– Не я его придумал – народное творчество. – Синчи раскидывает руки в стороны, Синчи витийствует, словно перед рычащей толпой. – Острая, сочная, неистощимая фантазия лоретан. Не принимайте так близко к сердцу, сеньор Пантоха, проявите чуткость к народным талантам.
– Вы меня пугаете, сеньора Леонор. – Почита прикладывает руки к животу. – Вы говорите о них с такой любовью, что видно: хоть вы и отошли от них, но в глубине души остались «сестрой». Как бы вам не вздумалось распять кадетика.
– Не вы ли тот Синчи, что ведет программу на «Радио Амазония»? – Панталеон Пантоха кашляет, Панталеон Пантоха задыхается, вытирает слезящиеся глаза. – В шесть часов вечера?
– Я, собственной персоной, знаменитая программа «Говорит Синчи». – Синчи настраивает голос, Синчи сжимает в руке невидимый микрофон, декламирует: – Гроза продажных чиновников, бич подкупленных судей, сокрушитель несправедливости, глас, несущий в эфир народные чаяния.
– Да,