начал я. – Как-то раз мы с ней несколько часов кряду просидели у экрана и наблюдали, как спортсмены в блестящих костюмах скользят по льду. Мне тогда было лет десять. Когда она отправилась отдыхать, я надел на ноги ее домашние тапочки с гладкой стертой подошвой и заскользил по паркету. Размахивал руками и воображал себя великим фигуристом. Я прямо чувствовал на своем лице свет софитов, ощущал прикосновение лезвий коньков ко льду, слышал гул аплодисментов. Я ясно видел себя там, среди тех, кем восхищаются. И меня переполнило безграничное счастье. Я до сих пор помню это чувство. Оно было таким острым, что на глазах выступили слезы – не от тщеславия, а от радости. Я представлял, что нашел свое призвание. Не поддавался никаким сомнениям, а просто делал именно то, что должен был делать. Я чувствовал себя нужным.
Вера не отводила от меня светло-карих глаз, излучающих необъяснимое тепло.
– Именитым фигуристом я не стал, – продолжал я. – Но навсегда запомнил упоение, которое наполнило меня в тот день. Иногда мне кажется, что я вот-вот снова испытаю его, но этого не происходит.
– Что мешает тебе?
– Меня постоянно мучает чувство невыполненного долга. Я мысленно создаю списки дел, иногда переношу их на бумагу, чтобы выгрузить из головы, но и это не помогает. Каждое утро начинается с обширных планов, половина которых под вечер так и останется невыполненной. Мои мысли и желания развивают невероятную скорость. Иногда кажется, что у меня в голове некое подобие мельницы, в которую постоянно нужно подбрасывать зерно. Когда она крутится впустую, механизм сбивается.
– В чем заключаются твои обязанности?
– Я даже не могу толком объяснить. В списках перемешано все подряд: от заурядных «купить овощи» или «заплатить за квартиру» до философских «сделать мир лучше» или «насладиться жизнью». Наверное, эта мешанина нужна для того, чтобы заполнить пустоту. На самом деле, я очень боюсь не оставить следа на земле после своего неприметного существования среди миллионов таких же. Мне хочется быть в сотне мест одновременно, совмещая несовместимое. Я непрестанно задаюсь вопросом: а правильно ли я поступаю? Достаточно ли моя жизнь наполнена смыслом или же я трачу время впустую?
Я замолчал и перевел дыхание, начиная жалеть о том, что вот так раскрыл душу совершенно незнакомому человеку. Не люблю показывать свои слабости, но Вера умела расположить к себе собеседника, и я сам не заметил, как мой панцирь дал трещину. Возможно, виной всему выпитый алкоголь. Знакомое чувство удовлетворения, когда удается найти оправдание своим действиям, приятным теплом разлилось по телу.
Услышав шум позади себя, я оглянулся. Дверь из спальни в коридор была приоткрыта, но в комнате никого не было. Я отчетливо помнил, как закрыл за собой дверь, когда вошел. Вера не шелохнулась и продолжала смотреть на улицу. Стало быть, это она оставила ее открытой.
– О чем ты мечтаешь, Поль? – спросила она, обхватив шею ладонями, чтобы согреться.
Ее