в полумраке комнаты.
6
Мама умерла, когда мне было пятнадцать. За считанные недели неизвестно откуда возникшая опухоль расправилась с ней и унесла туда, откуда не возвращаются. Однажды сентябрьским утром я проснулся в мире, где больше не было самого дорогого мне человека. В окно нагло светило марсельское солнце, люди продолжали как ни в чем не бывало сновать по улице, у здания почты, как всегда, стояла очередь, а из булочной выходили пенсионеры с багетом под мышкой. Было странно осознавать, что жизнь осталась прежней. Я не знал, как теперь обрести свое место во внешнем мире, когда внутренний был разрушен до основания.
Прошло время, и я стал снова гулять под солнцем, стоять в очереди на почту и ходить в булочную на углу. Но воздух больше никогда не обрел прежний аромат, а к хлебу не вернулся прежний вкус.
Я не был у мамы на похоронах. У меня не хватило мужества увидеть ее там, в этом ящике, которому было суждено превратиться в пепел. В день похорон я надел черный костюм, вытер салфеткой носки туфель, причесался, но, когда настал момент выходить из дома, сел на пол в коридоре и не смог сдвинуться с места. Действительно не смог. Конечности отказывались слушаться.
Отец не стал настаивать и сказал, что мама наверняка поймет. Скорее всего у него просто не было сил на разговоры. Они с братом ушли, тяжело захлопнули за собой дверь и оставили меня сидеть в коридоре, залитом предательским солнцем. Тишину пронзил звук, похожий на вопль раненного животного. Казалось, что он доносится откуда-то извне и вот-вот разобьет стены на мелкие кусочки.
Только спустя несколько мгновений я понял, что этот звук доносится из моей груди, сдавленной судорожными рыданиями. Мне казалось, что им никогда не будет конца, что во мне появился бездонный колодец, из которого всю оставшуюся жизнь будет литься неисчерпаемая грусть. Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я смог успокоиться, и в дом вернулась тишина. Я встал и на шатких ногах отправился в комнату родителей. Открыл шкаф, достал одно из маминых платьев и, уткнувшись в него лицом, лег на кровать. Ткань еще хранила едва уловимый запах пота и сладких духов. Я закрыл глаза и представил, что она сейчас войдет в комнату, приляжет рядом со мной и спросит, как прошел мой день. Или отругает меня за то, что я бездельничаю и не учу уроки. Или отправит в магазин за продуктами. Что угодно, лишь бы еще раз увидеть ее.
Но она не пришла. Не пришла больше никогда, оставив в моей душе дыру размером с целую вселенную. У меня вдруг защекотало в горле, и прежде, чем я успел слезть с кровати, меня стошнило прямо на мамино платье. Глядя на испачканные желчью разноцветные ромбики на подоле, я осознал, что жизнь не всегда обходится с людьми справедливо. А потом подумал, что так мне и надо, потому что я слабак. Я снова заплакал, перед тем как забыться тяжелым, мрачным сном.
На следующий день мой брат отправился в военкомат и поступил на службу в воздушные войска. Тремя неделями ранее он начал учебу на медицинском