а не личностные божества. Они –стихии Умбры. Они обретают чувство и мысль, только соединяясьс тенепоклонниками или проявляя себя в фоморах. Мало кто знает это. И даже добрые игнинги следуют заблуждениям умбропоклонников. Я же склонен верить Хранителю Мид-Арда, а не рабам тёмных.»
Из наставлений Ма́ледара из Вереста,
ланпротектора Ордена Игнингов в Ольдании
Сумерки окутали Осторжек и окрестные деревни. Замок готовился ко сну. Но не всем было дано счастье провести ночь в тёплой постели, ибо уже несколько суток выставлялась многочисленная ночная стража. Всякий толковый воевода отметил бы странность в постах, где расставили несущих ночную стражу дозорных. Ибо наибольшее внимание уделили не башням и стенам, а великому чертогу, в котором теперь хранились все зеркала в замке. Несколько десятков зеркал, больших и маленьких, изящных и простых, альвской, человеческой и йордлингской работы. Их расставили так, чтобы арбалетчикам Ордена Игнингов было удобно усеять болтами то, что из них вскоре должно выйти.
– Чародей ведь не остановился, – сказал Тореку Вислав.
Отрок вопросительно взглянул на него.
– Он ведь попросил Милату, и та отправила десятников со стражей изъять все зеркала в предзамковых деревнях.
– А, это я слышал, господин. Говорят, будто один старик начал драться за зеркало, думая, что его забирают как военный налог из-за гардарийского нападения. Но потом деду объяснили, что оттуда может выбраться умбрийский бес, и он тут же вышвырнул зеркало из избы!
– Слышал, – смеясь, кивнул Вислав. – Альгерд выехал из замка вместе с ними. Он сказал, что хоть кто-то разумный должен быть с десятниками, чтобы объяснить народу, зачем нужно отдавать зеркала.
– И что, он лично общался с людьми?
– Да. Ты удивлён?
– Просто, обычно чародеи довольно заносчивы. Разговоры с крестьянами вряд ли хоть у кого-то из их коллегии входит в круг любимых занятий. Впрочем, вы и сами знаете, господин.
– Ха! Ты так говоришь, будто у владетельных князей общение с крестьянами входит в этот самый круг. Пожалуй, только волхвы любят с ними говорить. По крайней мере, у них это входит в другой круг, в круг прямых обязанностей. А насчёт Альгерда не обольщайся. Он такой же, как и все прочие чародеи. Холодный, нелюдимый, высокомерный.
–Мне показалось, будто он искренне хочет защитить людей от Неведомого.
– Взрослей, Торек! Тебе именно показалось. Его направила сюда коллегия, и даже если он напросился сам, то только для славы и влияния среди своих.
– Но разве и мы не пришли сюда за славой? Разве не для славы вы претерпели лишения в темнице и идёте на риск теперь?
– Это другое, Торек! Слава да, но я иду на риск ради славы рода Исмаров, а значит и Ольдании. Я следую своему Одалю, следую предначертанному Пряхами пути, хочу оставить потомкам лучший мир, чем тот, в который я пришёл. У чародеев нет этого, они безродны. Ты и сам знаешь, что среди них почти нет благородных. К тому же их способности,