выяснить – кто из сотрудников библиотеки занимается обработкой материала, и оказалось, что работает определенная группа и систематически[46].
Выяснилось, что “группа” состояла из гражданок Мухановой, Розенфельд и гражданина Барута, которым, в свою очередь, “способствовали” гражданки Бураго, Давыдова, Нелидова и Петрова. “Кто же эти люди?” – задался вопросом бдительный Степан Никитич. Ответ на этот вопрос был вскоре получен им от 28‐летней беспартийной работницы библиотеки Людочки Бурковой, с которой у него, видимо, сложились особенно доверительные отношения (это, конечно, из области догадок – впоследствии на допросе Буркова призналась, что в 1934 году сожительствовала с неким П. И. Пецюкевичем, консультантом комиссии частных амнистий ЦИК СССР, и, отвечая на вопрос следователя Голубева, который одним своим видом внушал страх, заверила следствие, что больше из кремлевских мужчин ни с кем связи не имела). Невероятно, но факт: в те годы некоторые отдельные граждане и гражданки могли соперничать с ОГПУ в умении собирать и анализировать информацию. Поражает объем компромата, который удалось собрать Людмиле Бурковой о своих сослуживицах, – в ее лице Степан Никитич нашел просто кладезь полезной информации, обогатившей и щедро украсившей его донос от 19 июня 1933 года. Возможно, как это часто практиковалось в то время, Степан Никитич попросил Людмилу изложить все в письменном виде, а уже потом переработал материал, придав ему более связный характер (Степан Никитич, по роду своей службы, блистал гораздо большей грамотностью, чем простоватая Людмила). Об этом можно говорить с некоторой долей уверенности, так как в архиве Ежова сохранился и второй донос, написанный рукой самой Людмилы Бурковой 29 сентября 1933 года и адресованный комиссии по чистке ячейки ВКП(б) ЦИК СССР (и ее председателю Е. Н. Васильеву)[47]. Донос № 2 был написан по совету неутомимого Цыбульника, который также попросил Буркову приложить к нему копию первого доноса. Вышедший из‐под руки Бурковой донос напоминает глас вопиющего в пустыне – Людмила и стоящий за ней Цыбульник явно не желали мириться с тем, что предыдущая кляуза не возымела никакого действия. Как вспоминал впоследствии заведующий Секретариатом Президиума ЦИК СССР С. П. Терихов, который присутствовал при беседе своего заместителя В. К. Сотскова с Цыбульником,
т. Сотсков ответил ему как члену партии, что, поскольку в заявлении сообщаются факты, требующие агентурной проверки, оно направлено по принадлежности в соответствующие органы, и от дальнейших объяснений с ним отказался, порекомендовав вести дальнейшие разговоры по этому вопросу со мной[48].
В написанном позже объяснении, адресованном в КПК М. Ф. Шкирятову, Сотсков подтвердил, что передал донос Цыбульника в ОГПУ. Самого же Цыбульника он отфутболил к начальству. Пришлось с Цибульником общаться и С. П. Терихову:
Когда я установил в беседе с т. Цыбулькиным, что он в данном случае пользуется и имеет сведения только