рекреации, гетто и люди, люди, люди… пока я шёл на выход из школы, школяры почему-то злорадно ухмылялись мне. Может быть, я слишком начал выделяться из общей массы. Я остро почувствовал, что между мной и остальным миром существовала пропасть.
Черное крыло
В соседнем от школы дворе я издали приметил Третьяка с компанией. Третьяк был взрослее своих приятелей. У него за плечами была судимость и дисбат. Вместе с приятелями он грабил поздних прохожих и иногда выносил хаты. Группировщики его не трогали, потому что в его маленькой банде были чиграши, чьи старшие братья были взрослыми авторитетами в ОПГ.
Самым отчаянным был Шкет. С Морсом у меня были особые счёты, поскольку нам довелось драться в том году: он был толстый и задиристый. Я одолел, но на следующий день меня побили группировщики по просьбе его старшего брата. Также были в компании Третьяка близнецы: Косой и Пепс. У Пепса был ВИЧ. Он хорохорился, что проживёт ещё семнадцать лет, то есть столько же, сколько уже пожил. Он был совершенно простодушен. Косой знаменит был тем, что мог залезть по соседским балконам в свою квартиру на восьмом этаже, когда мать уезжала на север. Она не оставляла сыновьям ключи от квартиры.
Взгляд Морса не предвещал мне ничего хорошего. Я сидел на лавке. На моем лице были кровоподтёки и синяки. Морс остановился подле меня, улыбнулся:
– Ну что, чушпан…
Не раздумывая, я ударил его. В отличие от группировщиков их я не боялся. Шкет и Пепс кинулись на подмогу Морсу. Началась возня, в ходе которой они безуспешно пытались меня положить. Наконец, вмешался Третьяк и хорошенько приложился мне по зубам. Я упал, но всё тот же Третьяк не дал добить меня ногами. Он помог мне подняться и отряхнуться, а потом сказал как-то добродушно:
– Пойдём с нами.
Мы все пошли домой к близнецам, а Пепс побежал за водкой. Лифт не работал, поэтому на восьмой этаж мы поднимались пешком. На третьем этаже нам повстречался местный алкоголик. Шкет отчего-то рассвирепел и стал его бить, остервенело прыгать на его голове до тех пор, пока тот не перестал подавать признаков жизни. Всего я не видел, потому что с остальными поднимался дальше. Как не видел и того, что на крики выбежала жена алкоголика, которой также изрядно досталось от Шкета. Потом Шкет вломился к ним в квартиру в поисках наживы – там-то его и повязали сотрудники. О произошедшем в подъезде поведал вернувшийся с водкой Пепс. Мы забаррикадировали парадную дверь, а затем стали пить водку, которую заедали квашеной капустой. Ничего другого из еды в квартире не было. Темы за столом сводились к дракам и бабам, а когда это надоело обсудили перспективу грабежа соседской квартиры. Затем все согласились с тем, что неплохо было бы вечером пройтись по району, чтобы насшибать деньжат, поскольку водка была на исходе. Вспомнили знакомых дворовых ребят: тот в колонии строгого режима, этот зарезан, другой повесился, четвёртый помер от тубика. Опять заговорили о бабах. Вспомнили какого-то знакомого, бившего, бившего и, в