не было никого богаче, чем герцог Суассона. Южные города забрал себе Гунтрамн, причем забрал даже те, что принадлежали раньше Сигиберту. Проклятый святоша греб под себя все, до чего мог дотянуться. У нее сегодня было необычное дело. В Руан привезли монаха Леонтия, которого она послала с особой миссией в Мец. Он не справился, и его, словно в насмешку, привезли назад. Брунгильда решила поглумиться над ней. Она дала понять, что Руанская королева настолько ничтожна, что ее убийц даже казнить незачем.
– Как тебя смогли разоблачить? – спросила Фредегонда монаха, стоявшего перед ней на коленях.
– Я не знаю, госпожа, – с жаром начал доказывать он. – Меня схватили ни с того, ни с сего, и подвергли немыслимым мучениям. Я не выдержал.
– Ты никому не проболтался? – с подозрением спросила королева.
– Нет, госпожа, что вы! Кроме исповедника, я никому об этом не говорил! – горячо оправдывался тот.
– Что??? – широко открыла глаза Фредегонда. – Да ты совсем дурак? И кому ты исповедовался?
– Епископу Петру, он святой человек… Нет! Невозможно! Ведь тайна исповеди…, – с ужасом сказал монах, которого только что посетило озарение. – Пощадите, добрая госпожа! Умоляю!
– Пощадить? – лицо Фредегонды напоминала ледяную маску. – Хорошо, я тебя пощажу. Не стану убивать служителя божьего. Отрубите этому дурню руки и ноги, прижгите и отвезите родне. Он хочет жить, так пусть живет.
Она повернулась и ушла, выбросив из головы жалкого неудачника. У нее было еще более важное дело. Только что приехал Хуппа и привез ее дочь. Вот на кого можно положиться, он никогда ее не подводил.
– Госпожа! – склонился в поклоне граф-конюший. На его лице была написана искренняя почтительность. Свою королеву он боготворил. – Я сделал все, что вы велели. – И он добавил значительно: – И даже то, что вы не велели. Но я ничего не мог сделать. Эти наемники никого не слушают. Сущие разбойники! А уж болтуны какие! Они прямо сейчас награду пропивают.
– Где моя дочь? – не переменившись в лице, спросила Фредегонда. Она услышала все, что нужно. Хуппа не подвел и в этот раз.
– Она в своих покоях, купается с дороги, моя госпожа, – пояснил Хуппа.
Фредегонда развернулась и пошла к покоям дочери, где та отмокала в огромной бадье, до краев наполненной горячей водой. Движением руки королева прогнала служанку из комнаты. Огромная вилла казалась пустой, ведь и слуг у королевы было совсем мало. Ей просто не на что было их теперь кормить.
– Доченька, как ты? Я так волновалась! – с участием сказала она.
– Знаешь, о чем я думала всю дорогу от Тулузы? – ответила вопросом на вопрос Ригунта.
Она с блаженным видом лежала, не открывая глаз. Девушка похудела и осунулась. Около углов рта залегли горькие складки, которые сделали ее старше лет на пять-семь. Она сильно повзрослела за эти месяцы, сломавшие ее жизнь.
– Я думала о том, – продолжила принцесса, – что буду делать, когда вернусь домой. И я, кажется, придумала.
– О