разрешения и согласования забылись, от них открещивались, и все они приобретали в свете трагедии эпитеты – злостные нарушения, причем систематические. Нарушений вдруг обнаружилось столько, что до их полного устранения закрыли все горнопроходческие работы на пятой штольне, на седьмой их вести было нельзя до окончания восстановительных работ. Комиссии ходили, проверяли и всё писали, писали, каждая по своему ведомству. Больше суток в ГРП шло выявление всевозможных нарушений, после чего мастера писали объяснения, давали показания. Все будто бы в одночасье прозрели, и теперь, невзирая на лица и должности, готовили приказы о наказаниях.
Кто-то пустил слух, что едет милиция, и будут производить обыски для обнаружения взрывчатки, которую воровали для глушения рыбы. Вскоре в уборной обнаружили целую связку огнепроводного шнура с капсюлями-детонаторами. Подбросили их в женскую половину и из неё, обнаружив это, выскочила женщина, побежала с криком в контору, у конторы, встретив коменданта, закричала, – куда начальство смотрит!? Ведь задницу может оторвать! Комендант распорядился заколотить уборную, но уборная была одна на полпосёлка. Пришлось срочно делать новое отхожее место.
Начальник хватался за голову, не зная кого слушать и что делать, так как, за выявленные нарушения, закрыли даже столовую. В конце концов, он самоустранился от руководства ГРП и, махнув на всё рукой, большую часть дня простоял на крылечке конторы. К тому же в его кабинете расположилась комиссия, и он понял, что приказ о его отстранении от должности скоро появится.
Всех больше переживал Вали Ибрагимович, почти у каждого он спрашивал: – Что мне будет? Сколько мне могут дать? Начальник с главным инженером, улыбаясь, говорили ему: – Вали, что ты так переживаешь? Чем раньше посадят, тем раньше выпустят. Тебе то что заботиться о сроке, ты один, вот у Тамлакова аж две семьи, а он так не переживает, как ты. За халатность, Вали, больше трех лет не дадут, а что такое три года? Всего три раза: зима-лето.
– Я не понимаю вас, ребята, – возмущался Вали, – как вы ещё можете шутить? Плакать надо! Рыдать!
Гураков – начальник партии на это говорил ему: – Да теперь хоть голову разбей, а от срока не отвертишься, лей слезы или не лей, а сидеть придётся. Лучше закури, Вали, и не думай раньше времени о трёх годах изоляции тебя об общества. Вали зло махал рукой и отходил от них, чтобы излить кому – ни будь другому свою тоску-печаль.
Через сутки штольня, где произошел взрыв, была провентилирована, и к складу был проведён свет. Горноспасатели взяли пробы воздуха и дали разрешение на производство работ в штольне. Вскоре после этого, комиссия, на двух автобусах прибыла на место трагедии. Даже самая пылкая фантазия не смогла бы нарисовать полной картины разрушения, представшего перед глазами членов комиссии.
– Сколько же здесь взорвалось взрывчатки? – поинтересовался председатель, но никто не смог ответить на этот вопрос.
– Считаем, – заявил представитель РГТИ, что мы навряд ли сможем конкретно