щеке начальника охраны тянулась светло-розовая дорожка. Веточка над ухом оказалась обломанной.
– Что случилось? – Анна указала на кровь.
– Буря. Двое сломались под корень. У мня пара веток. План-наряд.
– Возьми. Как тебя звать?
– Дуб.
– А человеческое имя?
– Виктор.
– Ночью отключалось электричество.
– Я знаю. Есть резервный генератор, включается автоматически. Эти не успели. Сильно испугалась?
– Не знаю. Наверное. Спряталась под одеялом. Тут есть какое-нибудь оружие, вдруг еще раз…
– Осиновый кол. Лучше пока никто не придумал. Я тебе принесу.
– Обломки твоих…?
– Да. Еще, говорят, серебряная пуля помогает. Только, чего нет – того нет. Девчонка убежала?
– Я ее во сне видела. Это Они устроили бурю?
– Я не знаю.
Анна подошла, стала вытирать ему щеку салфеткой. Виктор перехватил ее руку, прижал к прохладным твердым губам, другой рукой подхватил под коленки и посадил на сгиб локтя. Показалось, она и вправду сидит на дереве.
– Увидят. Камеры…
– Пусть. Мне уже все равно. Я сегодня ночью видел, как из переломленного ствола течет кровь. За что с ними такое? За что со мной? Хотя, со мной, наверное, по справедливости. Я контрактник. Убивал… много. Расплата.
– Если тебе прикажут, ты обязан выполнить волю хозяев. Будешь сопротивляться?
– Не знаю.
Он поставил ее на пол, легко, едва касаясь, погладил по голове и ушел. А в три часа вместе с образцами принес сырой осиновый сук. С одного конца торчали волокна розоватой древесины, с другой дрын оказался остро заточен.
– Носи с собой. Эти в поселке совсем озверели. Полинка кинулась на женщин у колодца. Но там каждая, выходя из дому, осину берет. Отбились. Мой кол посильнее обычного выйдет.
Анна все перебирала образы своего сна. При чем тут Борюсик? Не пришлют же его в качестве проверяющего. Можно, конечно, нафантазировать, будто весь их брак был заранее подстроен. Но если даже и так, инициатором такого перфоманса могла быть Алиса, но никак не руководство корпорации.
А что ты вообще о них знаешь? Ничего. На вывеске обычный пищевой синдикат. По сути – вообще не понятно, что. Чем она там занималась? Да ничем!
Анна осторожно спускалась по влажной бетонной дорожке к деревне. Траву прибило бурей. Даже цветы не распустились, хотя к обеду в черных тучах стали появляться просветы. Она сегодня надела джинсы и ужаснулась, так похудела. Осиновый кол болтался на шнурке. Прятать не стала, пусть, если кому интересно смотрят.
Пекарка молча сунула ей булку и захлопнула дверь. У колодца никого не оказалась. Молочница долго не открывала. Анна уже приготовилась к неприятному моменту, когда с ней не станут разговаривать – не уберегла девчонку – но заплаканная Фая, наоборот, пригласила во двор.
– Сахади. Щего там стоять? Эти по поселку с утра бегают.
– У