в очереди за молоком, незаметно наблюдала, как переступают аккуратные начищенные ботиночки человека, занявшего очередь за ней: то влево, то вправо. Он явно пытался увидеть ее лицо. От этого она еще ниже опускала голову.
– Эй, Сонька, чего тебе? Как обычно? – зычно гаркнула дородная продавщица в не сходящемся на животе белом халате.
– Да, – пролепетала Соня, протягивая ей свой оббитый эмалированный бидончик.
Потом выскользнула из магазина, отворачивая голову вправо, чтобы только не увидеть того, который стоял сзади. Свернув за угол, она пошла по Круглой. За ней зашуршали шаги.
– Девушка, да вы не бойтесь так, я нестрашный и неопасный, – послышалось сзади.
Она прибавила шаг.
– Ну вот, – голос разочарованный, – вы бы не могли мне помочь?
Она приостановилась.
– Я издалека, мест не знаю, может быть, подскажите, что тут есть интересного?
Она остановилась и даже решилась оглянуться, взглянула исподлобья. Высокий, приятный молодой мужчина, белозубая открытая улыбка, аккуратная стрижка, белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, черные отпаренные брючки.
– Ну вот, наконец-то, вы перестали убегать, – еще шире улыбнулся он и как-то быстро, но очень мягко перехватил из ее руки сумку с картошкой, – Я вам помогу, а вы мне расскажите об этих местах. Я в «Ленинградце» отдыхаю, вот первый день здесь. Да, кстати, меня Олег зовут. А вас как зовут?
– Соня, – пролепетала она.
Он сделал шаг вперед, и она послушно пошла рядом.
Пока они дошли до ее дома, перебравшись по гнущимся и пружинящим доскам через заболоченный ручей у самого его впадения в речку, поднявшись на холм и пройдя мимо вишневого сада, обсаженного, с целью защиты от соседских мальчишек, высоким и колючим кустарником, Соня узнала, что Олег приехал отдыхать из какого-то далекого северного города, что работа у него связана с геологией, что пробудет он здесь две недели, и что он хотел бы с ней еще раз встретиться, чтобы она рассказала ему о здешних местах.
Около входа в дом он отдал ей сумку, она показала ему, как выйти со двора на Средний проспект и вниз через мост попасть в «Ленинградец». Он пообещал зайти за ней через три часа, потому что, как она объяснила, ей сейчас надо было готовить обед.
Вот так и началась история Сони и Чиполлинки.
Хотя было лето, Соня и ее отец продолжали жить в комнате в доме – сарай, давно покосившийся, прошедшей зимой не выдержал нагрузки снега и завалился набок, как будто прилегший отдохнуть путник. Отец не так давно оправился от удара, но волочил ногу, да и рука одна почти не действовала. Некому было сарай поправить. Переехать было некуда, пришлось отказаться от дачников, хотя это было трудное решение, денег не хватало катастрофически – работала только Соня.
Отец опять начал выпивать, всего-то на полгода напугал его инсульт, а теперь все по новой, только не на зарплату, а на мизерную пенсию и на отнятые у дочери деньги.
Мама три года назад ушла туда,