и его лицо стало ещё бледнее. – Ты издеваешься?
Квинт усмехнулся.
– Расслабься. Пройдёт пару дней, привыкнешь.
Луций бросил на него угрюмый взгляд.
– Если доживу.
Квинт, решив оставить Луция наедине с его страданиями, отошёл к носу корабля. Глубоко вдохнув, он прикрыл глаза, позволив воспоминаниям нахлынуть, словно морским волнам. Египет. Знойное солнце, запах пустыни, и стройные ряды легионеров, стоящих на раскалённой земле. Тогда он был ещё юнцом, в первый раз ступившим на землю, казавшуюся другим миром.
Вспомнил Иберию. Суровые зимы в горах и иссушающий летний зной. Там он впервые почувствовал тяжесть ответственности, когда ему, едва назначенному центурионом, пришлось выводить свою когорту из засады, устроенной местными племенами. Он тогда чудом не потерял ни одного человека – и заработал уродливый шрам, тянувшийся от плеча до самого запястья.
Македония. Каменистые дороги, угрюмые лица жителей, и тот день, который перевернул его судьбу. Он знал, что правда была на его стороне, но правда мало что значила против знатной родни Ливии. Квинт сжал кулаки и открыл глаза.
«Теперь всё изменится, – подумал он. – У меня есть цель. И пусть я не знаю, куда она приведёт, но, по крайней мере, я снова иду вперёд».
Где-то позади снова раздались стоны Луция, и Квинт невольно усмехнулся.
«Может, из этого паренька ещё что-то получится. Если, как он справедливо отметил, доживёт».
Он украдкой взглянул на подростка, стоящего у борта, и вздохнул. Когда они впервые встретились в Субурре, Квинт не собирался обременять себя мальчишкой, но что-то в этом бесшабашном уличном оборванце напомнило ему о прошлом, которое уже не вернуть. Луций был слаб, неуклюж, но в его глазах горел тот же огонь, что и у новобранцев, которым приходилось пробираться сквозь грязь, кровь и сомнения.
Квинт понимал, что мир не щадит таких, как Луций. Если он бросит парня, того ждёт весьма короткая и, скорее всего, несчастливая жизнь. Но Квинт видел в нём что-то большее, чем просто беспризорника – способность учиться, цепкость, смекалку. И, наверное, не только прошлое, но и будущее.
Второй день плавания прошёл на удивление спокойно. Небо, чистое, как гладко отполированный мрамор, уже окуталось вечерней дымкой. Ветра были благосклонны, и «Ариадна» уверенно скользила по волнам, оставляя за собой пенящийся след. Квинт и Луций сидели у борта, наблюдая за командой, которая, привыкнув к присутствию пассажиров, больше не обращала на них внимания.
Луций, почти оправившийся от морской болезни, с интересом наблюдал, как матросы поднимали и закрепляли паруса.
– А ты бы справился с управлением? – спросил он, глядя, как команды слаженно работали вместе. – Ты ж вроде как немало плавал.
– Легионеры не занимаются такими делами, – ответил Квинт, сдвинув брови. Его глаза выхватили на горизонте какую-то точку.
Луций заметил это.
– Что-то