с этим
человеком наедине, жрецы должны были убить его быстро и безжалостно, после чего покончить с собой, ведь только освободившись от телесных оков, они смогут принять истинную награду своего лжебога, который обещает им
место в своей свите.
Гайгер проснулся, совершая хаотичные движения руками, не понимая, где
он находится. Потребовалось какое-то время, прежде чем музыкант
вспомнил, где именно странный сон настиг его, и ещё пара секунд —
прежде чем он смог осознать, что именно его разбудило. Откуда-то
издалека, многократно отражаясь от каменных стен, до него доносилась
мелодия, хорошо знакомая музыка, творимая струнами… скрипки.
Музыкант шёл вдоль коридора, ведомый звуками скрипки, которые то
затихали, то становились громче, затейливо переливаясь, отражаясь от стен,
наполняя собой пространство старинного дома. Выйдя в гласную залу, Гайгер
остановился, прислушался. Ошибки быть не могло, живая музыка исполнялась
где-то неподалёку, оставалось только продолжить движение. Камни широких
ступеней не успели достаточно остыть, хотя от дневного света снаружи уже
ничего не осталось. Ночь вступила в свои права, щедро рассыпав звёзды по
небосводу, а огромная луна меланхолично висела в своём холодном безмолвии.
В зале, вопреки царящей за пределами дома темноте, было светло. Гайгер
не сразу понял, что же выступало источником мягкого, слегка танцующего
света, плотно прижимающегося к испещрённым символами стенам. То были
установленные в стенах факелы, минувшим вечером Гайгер даже не заметил их, теперь же они дарили искусственный свет, зажжённые чьей-то рукой. Это
наблюдение служило лишним доказательством присутствия чьей-то воли. Некто
посторонний проник за порог дома и позволил себе хозяйничать, пока Гайгер
спал.
«Но почему меня это должно волновать?» – подумал музыкант, переходя в
соседнее крыло здания, как источник музыки становился всё ближе.
Здесь, в крыле, ранее не исследованном, всё было точно таким же, как и в
другой части дома. Казалось, и небезосновательно, что таинственный зодчий, возводивший это строение, видел своей целью удовлетворить потребности двух
обитателей, вкусы которых тесно переплетались.
Вновь Гайгеру предстояло подняться на второй этаж, что он и сделал.
Заглянув в коридор, музыкант был встречен лишь пустотой. Заблудившийся в
стенах порыв ветра, словно испуганный вор, моментально помчался прочь, растворяясь где-то на первом этаже. Музыка, тем временем, звучала очень
отчётливо, заставляя Гайгера подняться на третий этаж. В коридоре, опять-таки, было четыре выхода, по два с каждой стороны, но лишь в одном из них
теплился свет. Это была дальняя комната в левой стене коридора, и раз уж это
крыло здания полностью повторяло предыдущее, музыкант знал, что в той
комнате он отыщет балкон с видом на двор,