переходит все границы. Прежде всего, объясни, что значит проводить тайную операцию без моего ведома?» – сказал он, и его пухлые щеки покраснели от гнева.
«Шеф, в целях безопасности и секретности операции я должен был держать это в тайне даже от вас…»
«О какой тайне и доверии ты говоришь, идиот!» – Бенколина резко прервал шеф. – «Убийца выхватил бедняжку из-под твоего носа и убил. Вы поднесли ему Саманту Мерфи на блюдечке! С такими темпами меня уволят еще до пенсии из-за того, что ты вытворяешь по своей инициативе!». Проходившая мимо медсестра подала знак, чтобы они не шумели.
Бенколин молча слушал, опустив голову. Ему нечего было ответить, потому что все, что говорил шеф, было правдой, какой бы горькой она ни была.
Покраснев от гнева, шеф понизил голос, вытер несколько капель пота со лба носовым платком, который достал из кармана, и сказал: «Вы также рисковали жизнями 21 подростков, которые были на той вечеринке. Их семьи звонят без остановки, и все они жалуются на тебя. К счастью, этот инцидент еще не попал в прессу. Но если семья Мерфи выйдет и поговорит в камеры, нам конец. Ты понимаешь?! Нам конец! Придурок, подожди хотя бы, пока я выйду на пенсию. У меня осталось только два года. Тогда ты сможешь делать все, что в голову взбредет. Прибереги эти проблемы для следующего пришедшего шефа, будь добр!» Затем он указал на свои седеющие редкие волосы и сказал: «У меня не было ни одного седого волоса, пока я не встретил тебя».
«Шеф, не вините меня во всем. Тогда Вы были молоды, теперь уже постарели», – сказал Бенколин.
«Не умничай тут мне! Умная задница!» – сказал шеф, подходя к Бенколину и тряся его за оба плеча, – «Будь мужчиной! Прекрати это расследование! Моя племянница могла погибнуть из-за тебя! Я доверил её тебе. Так вот как ты за ним смотрел?»
«Я приношу свои извинения. Я возьму на себя всю ответственность, не сомневайтесь», – тихо произнес он, виновато склонив голову.
«Конечно, будешь», – сказал шеф, шмыгнул носом, пригладил обеими руками волосы, и, пытаясь успокоиться, посмотрел на стену и добавил: «Я отстраняю тебя от работы на некоторое время».
Бенколин посмотрел на Уильямсона: «на некоторые, это сколько?» – спросил он, нахмурившись. Ведь единственным смыслом его жизни была работа. Это было тяжелым наказанием для него.
«Какое-то время, не знаю, пока не уляжется пыль. Семья погибшей девушки и семьи подростков на вечеринке не оставят нас в покое. Звонил губернатор. Он был злым как сам дьявол. Собирается назначить кого-то другого на твоё место. Просто чтобы ты знал,» – сказал шеф, разглаживая усы.
«О, черт! Вот гавнюк! Он только и ждал возможности привести своего человека. Я оказал ему услугу!» – сердито сказал Бенколин. Затем, как будто его осенило, и он сделал паузу потом сказал: «Шеф, у нас есть крот. Убийца никак не мог предвидеть этого. Нам нужно допросить всех, кто был на брифинге в тот день, а также всех, кто участвовал в операции,» – взволнованно сказал он.
«Теперь это наша