и стал листать его в поисках статьи, с которой он пришёл к шефу.
– Автор. – Александр Петрович кивнул на журнал. – Только опубликовал он не всё, только через восемнадцать лет. Какой там год?
– Шестьдесят шестой год. – Женя посмотрел на обложку.
– Точно. – Сказал Александр Петрович. – Июнь шестьдесят шестого. Что-то там с ним произошло, в этом монастыре. Как будто подменили человека.
– Но вы-то ведь участник той экспедиции, – сказал Женя, – и наверняка многое помните.
– Конечно, – сказал Александр Петрович, о первой экспедиции помнишь всё, даже если был в ней простым работягой.
Монастырь находился высоко в горах, на границе с Индией и Китаем. Хотя мы полагали, что находимся в Таджикистане. Впрочем, граница там весьма условна, даже сейчас. А тогда… Хотя так высоко в горах людей вообще не было. Мы там бродили больше месяца и никого не видели. Даже контрабандистов.
Проводников нет, местные из долины отказались, мол, горы эти прокляты. Фёдоров и уговаривал, и деньги предлагал, оружие сулил. Ни в какую. Сразу поворачивались на восток и молились.
Конечно, Фёдоров совершил должностное преступление, что направил экспедицию в эти горы без проводника. И слава их ним богам, что никто не погиб тогда. Хотя сам Фёдоров очень сильно изменился в тех горах. Я его до этой экспедиции не знал, а вот сотрудники его говорили, что совсем другим человеком стал.
Так вот… Рацию на третий день разбили, то есть радист её с обрыва метров в сто уронил. Компас, приборы – всё вдруг отказало. Даже часы встали. Связи с миром никакой, половина народа обморожена, провианта почти не осталось. И самое страшное: потеряли направление, куда идём и откуда идём. Полная дезориентация в пространстве. Ни людей, ни животных. Временами казалось, что мы и не на Земле вовсе. При этом у всех было чувство, что нас кто-то ведёт. Низкая облачность, туманы, и только каждое утро ясное небо и прямо по ходу движения ослепительный диск солнца. Как будто нам специально указывают направление. И так целый месяц или больше.
Это всё подробно описал в своем полевом дневнике инженер-геодезист. Как же его? Нет, забыл. Он потом в лагере сгинул, а дневники его должны были сохраниться. Правда, науки там никакой, одно ощущение обречённости. Короче, беллетристика, он нам зачитывал их почти каждый вечер, так сказать, для объективности.
Уже совсем плохо было, я так лично с жизнью прощаться начал… И тут в этих скалах вдруг монастырь с кучей монахов.
Александр Петрович хрустнул пальцами и потянулся, сидя на стуле.
– Впрочем, это всё эмоции и ненужная философия. – Продолжил он. – Цель экспедиции была топографическая съёмка местности между населёнными пунктами, по заданию военных. Это потом выяснилось. А археология просто прикрытие. Хотя какая, к чёрту, съёмка, треноги, рейки – всё сожгли, чтобы согреться да пищу разогреть. Времена тогда были крутые, экспедицию по возвращению чуть не расстреляли за срыв военного заказа. Фёдорову