продолжала стоять.
– Эрин, очнись!
Бесполезно.
Вспышка, окно треснуло. Прогремел взрыв. Волна горячего воздуха вдавила стёкла внутрь, и они осыпались прозрачными острыми осколками.
Я хотел выставить щит, но моя магия здесь не действовала. Чудом осколки не задели нас обоих. Снаружи царила чернота.
Когда дождь из стекла прекратился, в оконный проём влетел какой-то свёрток.
Из свёртка торчала человеческая рука, покрытая татуировками, так Эрин называла эти рисунки. Я узнал горящее колесо на смуглой коже. Точно такое же пылающее колесо вкатилось через выбитое окно.
Свёртком служил кусок куртки с изображением пантеры. Элементы жуткой мозаики валялись на полу, и из каждого сочилась кровь, пропитывая упавшие на пол наброски. Крови становилось всё больше. Она быстро покрыла пол ровным слоем.
Эрин отмерла, но совершенно забыла обо мне, нашем разговоре, будто его и не было. Она шла по окровавленным доскам, иногда поднимая листы бумаги. Смотрела, как кровь стекает с них тягучими тонкими струйками, и бросала обратно. Наконец, она села на залитый багровым пол, возле горящего колеса, обрубок конечности уложила рядом. Красная жидкость пропитала её одежду насквозь. Руки испачкались в крови по локоть.
Эрин смотрела на огонь и тихонько напевала, похлопывая по безжизненной ладони.
Ты летящий вдаль, вдаль ангел…
Ты летящий вдаль, вдаль ангел…[3]
Она повторяла мелодию как заведённая, то и дело срываясь на сип, затем взяла обрубок и стала гладить себя по голове мёртвой рукой. Песня сменилась повторением фразы «Ты справишься, Котёнок. Доверься инстинктам. Ты справишься…» Свитер на её спине задымился, на лопатке появилась дыра. В огарках рассыпающейся пряжи клеймом проступила строчка. Третья. От этой картины, пропитанной безумием и отчаяньем, у меня тряслись руки.
Между нами возникла невидимая стена.
Я бил по ней со всей силы. Раз за разом. Я звал Эрин, спрашивал, где она в настоящем, просил обернуться.
Но я не мог пробиться.
Не мог докричаться.
Я ничего не смог сделать.
Не смог помочь выбраться из кошмара, из пустоты, заполняющейся кровью. Вся моя сила оказалась здесь бесполезна. Меня вышвырнуло из её сна.
Я очнулся в собственной постели, сжимая покрывало. Хотелось рвать, уничтожать. Чуть не сжёг ткань, но что толку? Эрин это не поможет. Ни той, что из прошлого, ни той, что из настоящего.
Камни? Осиния, если это не было её камнями, то что было?! По-моему, с неё вполне достаточно тех, что есть.
Сон ужасен, моё бессилие что-либо изменить – просто отвратительно.
Но вместе с тем… Я ликовал. Презирал себя за это, но был счастлив.
Моя… Теперь я точно знаю, что не выдал желаемое за действительное. Эрин – моя пара! Моя эолли. Пока связь очень слаба. Её еле хватило на то, чтобы я попал в её сон. Но эта связь есть. Вряд ли сама Эрин о ней подозревает. И пусть так и остаётся.
Кто знает, что она сделает с хрупкой нитью, если найдёт. Такую