за брата. Он так горел поступлением на кафедру магживотных в Ардене, что сводил с ума всех слуг, заставляя дважды проверять каждого вестника.
Сегодня пятое число второго месяца Огня. Так скоро… Богиня, почему дети так быстро растут и стремятся начать свой путь? Почему нет никакого способа оградить их от ошибок и неминуемой боли? И почему нет иного способа повзрослеть?
– Напишите список необходимого для учёбы, мы с Камилом всё подготовим, – сказала Осиния, тоже ни минуты не сомневаясь в успехе младшего.
Тиль благодарно посмотрел на нас, подхватил стиксу, сказал, что ему нужно заниматься, и ушёл. Осиния осталась.
– Ты хочешь о чём-то поговорить?
«Поговорить» для Осинии вообще было редкостью, но выжидательный взгляд и скомканное в руках полотенце красноречивее слов.
– Только выслушайте, лэрон. Не злитесь.
Приятные беседы с подобных фраз не начинают. Я взмахнул рукой, останавливая свою нянюшку, и вытащил из-под стола бутылку. Плеснул немного грайвэ. Аромат сирени и крепкого алкоголя ударил в ноздри.
– Вот теперь начинай…
– И об этом тоже, – неодобрительно покосилась она на бокал. – Вы стали пить слишком много грайвэ.
– Оно б ещё действовало… – пробормотал я.
– Эта дрянь может сгубить любого. Даже Вас, лэрон.
С этим утверждением не поспоришь. Я одним глотком осушил бокал, но бутылку убрал.
– Что ещё?
Осиния помедлила, подняла на меня сосредоточенный взгляд светло-синих глаз.
– Не ищите её.
Хорошо, что я бокал поставил, иначе бы уронил.
– Ты сейчас серьёзно? Ты себя слышишь?– Я вот своим ушам не поверил, хотя на слух мне жаловаться ну очень рано.
Она кивнула.
– Тогда о чём ты говоришь?!
Осиния тяжело вздохнула, сжала полотенце ещё сильнее, того и гляди ткань порвёт.
– Эрин похожа на Вашу матушку. Такая же бедовая.
Я удивлённо моргнул, принюхался на всякий случай. Нет, спиртным пахло только от меня.
– Осиния, кто из нас пил грайвэ?
Она пожевала губами, собираясь с мыслями. Долго говорить она не привыкла, но мне требовались объяснения.
– Я знаю, о чём говорю. – спустя минуту начала она. – В Вашей памяти, лэрон, Гаэлья – хоть и вспыльчивая порой, но аристократка Второго Дома. Сильная, грациозная, способная одним взглядом пригвоздить к месту. Но я помню её другой. – Она упёрлась взглядом в скомканное полотенце, будто в собранной гармошкой ткани проступали картины из её памяти. – Вы знали, что во всех караванах Холмов не было более быстрой наездницы? Вы не видели, как она без головы влезала в драки. И поверьте, с успехом. – в голосе Осинии смешались улыбка и застарелая, загустевшая пустота. – Я с детства знала, что стану её тенью. Так меня растили. Но что важнее – я сама стремилась оберегать её. Глядя, как она перескакивает по спинам мчащегося со склона табуна, я не могла отвести глаз. Она была воплощением свободы.
Я слушал, но, честно говоря, с трудом мог представить маму за такими занятьями.