Виктор буквально заставил себя есть, но осилил только половину бутерброда. И ничего он поделать не мог с отсутствием аппетита. Быть может, вскоре он вернется.
Часов в одиннадцать утра он был готов рисовать Софью. В этот раз ему не нужно было рисовать в кабинете. Там не было кровати, как следовало его задумке. Мольберт был не таким тяжелым, но большим. По очереди он перенес в спальню сначала его, потом холст, а затем и табурет с красками. Конечно, в спальне рисовать будет не так удобно. Взять, хотя бы, освещение. Оно оставляло желать лучшего. Холст он предпочел чуть больше формата А3. Как свой привычный формат, удобный и любимый. Не такой большой, как предыдущий, что было как нельзя кстати. Он напишет эту картину намного быстрее той, возможно, за день или два. Все было готово, Софья, – не голая, как ему хотелось, – лежала на кровати. Но как она лежала?! Боже! Виктор подошел к ней и сказал перевернуться, чтобы на переднем плане картины красовались ее ноги, а не голова. Она повиновалась, ничего ему не сказав. Именно это ему и нравилось, когда она безропотно выполняла его приказы. А кому бы это не понравилось? Сейчас он прикажет ей снять то немногое, что она надела на себя и будет рисовать и рисовать, до тех пор, пока она не поймет, на что пошла и что делает. Пока не поймет, как именно он пишет ее.
– Раскинь руки, будто ты потягиваешься. Отлично. Если не хочешь, чтобы я рисовал твое лицо, поверни голову к стене, – Софья делала все в точности, как он говорил и представлял у себя в голове. Была лишь небольшая проблема. – Не двигайся, – Виктор взял в руки ее волосы, забившееся под тело и слегка небрежно сложил их на подушке. Тем являлась та грань небрежности, когда смотрится красиво и привлекательно. Само собой, волосы не будут главными в работе. В данном случае он решил сделать акцент на ногах. Подумав об этом, он стиснул зубы. Хорошо бы, будь она голой. Нижнее белье портило всю композицию. – Ты не передумала? – без особой надежды спросил он. – Не хочешь раздеться? Если хочешь, картина получится восхитительной, а стоить будет в разы дороже.
– Нет. Мне плевать на цену, это – последнее, что я согласна делать.
– Согни немного ноги, – эту фразу он произнес как можно безучастнее. Не надеялся, что она произведет на Софью отрицательное впечатление, просто так он скрывал свою злость. Сдерживался от того, чтобы ударить ее. Ударить по лицу, по правой щеке, чтобы поняла. Останавливала вера, что он не из тех, кто будет бить жену при первой ссоре. В конце концов, любовь его никуда не пропала. Правда, к ней теперь примешивалась и горечь.
Он взял ее согнутые ноги и расположил их чуть наклоненными в одну сторону. Притом колени не были соединены вместе, а расставлены друг от друга сантиметров на десять. Выглядело вполне элегантно, оставалась лишь маленькая деталь. Виктор поправил одеяло. Расположил его также небрежно, с кучей складок, так, что его угол слегка заходил на ступню жены.
– Да! Теперь не шевелись, – Виктор подумал, что если она