ему. Что тогда делать… Этот ответ так прост, но так плачевен.
Виктор вернулся в спальню. Софья продолжала лежать на спине, в той же позе. Складки на одеяле остались прежними. Он встал у кровати, но не спешил ложиться. Ему нравилось наблюдать за ней, таким образом, он чувствовал, что в его сердце что-то было. И это, с каждым портретом, с каждым днем становилось все ощутимее. Как же чудесно было радоваться ей, надеяться и тосковать. Раз в месяц смотреть с ней фильм по телевизору, и иногда подпевать ей в душе. Наконец он лег и сон, к счастью, настиг его. Прекрасный сон был, до того прекрасный, что он не видывал его всю свою жизнь и вряд ли увидит еще. Настолько природа была живописной, насыщенной яркими красками, и там, среди деревьев, танцевала его жена в чем мать родила.
Глава 3
Воплощение идеи в жизнь
Несмотря на половину ночи, проведенную в реальности, Виктор чувствовал себя на удивление бодро, словно событие, которое он в полудреме провел у картины жены, было той самой быстрой фазой сна, при которой все кажется настоящим. Во сне не чувствуешь боли, однако, в быстрой фазе, из-за ее реализма работает самовнушение, отчего начинаешь чувствовать прикосновения, боль и, в его случае, физическое удовлетворение.
У него, впервые за долгое время проснулся аппетит. Возможно, причиной тому стало восторженное волнение, как у детей в канун Дня рождения или Нового года, только у него перед начинаем новой картины. Это совсем другое, и только художник или писатель может понять его самочувствие. Только у писателей подобное чувство возникает перед новой книгой, на придумывание сюжета которой ушло много времени. Вот, кто воистину понял бы его, остальные бы лишь кивнули. Разумеется, лицо жены, в сорок пятый раз прилично надоело Виктору. Ему хотелось нового, того, к чему Софья подпускала его крайне редко, не говоря уже о том, чтобы запечатлеть интимные места навеки на холсте. Виктор не без грусти это понимал, но все же, может у него получится?
На завтрак была овсяная каша. Не похвастался бы своей любовью к ней, но в этот раз постарался съесть хотя бы половину, правда, это отняло у него приличных полчаса. Все потому, что он как мог, оттягивал момент разговора. Не то, чтобы он боялся жену, или ее отказа, дело как раз-таки в другом. Его любви не было предела, стойкое питал к ней уважение и не простил бы себя за излишнюю грубость ей. Не поэтому ли ссоры в их семье большая редкость? И не припомнил, когда они последний раз злились друг на друга. Если такое и было, наверняка, ничего особенного – легкое недопонимание. Не найдется семейной пары, у которых не случалось маленького конфликта. В конце концов, – решил Виктор, — она знает, что у меня от нее нет никаких секретов. Коль возможно знать человека полностью, выведать секреты и тайны, она и есть олицетворение этой мысли. Она любит меня не меньше, чем я ее. А я, в свою очередь, о ней знаю все. – Он улыбнулся, вспомнив о ее пении в душе. Она