она приняла ту желанную позу. Виктор поведал ей, как именно хочет сделать. Пообещал, что не будет сильно трепетать над схожестью, и самое главное, без лица. На этот счет Виктор свои планы чуть изменил.
– Я решил, что напишу тебя с лицом. Не переживай, я изменю его форму и прическу, черты же все сделаю размытыми. Ты не против?
Софья была не против. Только сейчас Виктор понял всю силу ее выдержки. Ведь ей придется слепо довериться ему и сидеть в этой позе несколько дней, само собой, с перерывами. Он примерно оценил, сколько часов уйдет на эту картину, беря в расчёт, что писать он будет часа четыре за день. Как раз – дня три-четыре.
С чистым сердцем Виктор приступил к работе. Лучи солнца приятно били в окно и падали на холст. Они ничуть не мешали его работе. Легкими линиями твердого карандаша наметил он окончание ее головы и конец каждой ступни. Затем принялся едва заметно прорисовывать основные черты. Клячка всегда находилась у него под рукой, но она ему, за весь этап наброска, понадобилась один раз. Рука уверенно прорисовала голову, как и обещал, он изменил форму. В жизни ее лицо напоминало овал, он же сделал его более суженным к низу и расширяющимся к верху. Скулы точно также, провел на их месте жирную линию, чтобы в дальнейшем не забыть четко прорисовать их красками. Форму глаз и брови он решил сделать как у нее в реальности, но изменить их цвет. Так он делал только с лицом, телу же придал абсолютную схожесть с натурой. Долго ее рисовал, обращая внимание на каждую деталь, каждую выпирающую мышцу. Особенно они виднелись на икрах и бедрах с внутренней стороны. Примерно на середине карандаш его затупился. Не смел это терпеть, ведь от наброска зависит дальнейшая работа. Многие ошибочно полагают, что краской легко что-то исправить, но не для него. Он объявил Софье пятиминутный перерыв, а сам в это время стоял у мусорного ведра с карандашом в левой руке и перочинным ножом в правой. Он вернулся с совершенно отточенным карандашом. Софья, завидев его, приняла прежнюю позу.
Спустя тридцать минут набросок, со всеми его нюансами, был завершен. Работал он не быстро, но и не медленно. Наслаждался ее процессом и был уверен, что картина обещает получиться. Более того не просто получиться, а получиться хорошей. Конечно, у него, как у художника, были и неудачные картины. Другим они, надо предполагать, нравились, но не ему. На их продажу уходило чуть больше времени, но суть в том: ни одну плохую работу он не оставлял у себя. Его личная коллекция собственных картин насчитывала не более десяти серьезных, крупных произведений. И наверняка более тысячи изрисованных листов и блокнотов. Вчерашний портрет стал одним из немногих. Что говорить, но и ему самому он очень нравился. В какой-то степени Виктор был благодарен жене, что она не позволила ему его продать. Иначе душа его наполнилась бы тяжестью. Портреты – один на миллион. Каждый раз один и тот же человек получаются по-разному. А если художник работает красками! Они непредсказуемы: задумался,