вопрос на обсуждение конференции великих держав и обещала вполне подчиниться их решению. Но глава австро-венгерской миссии в Сербии барон Владимир Гизль не стал вникать в эти тонкости. Убедившись в том, что ультиматум принят не полностью, он в тот же день покинул Белград в специальном поезде. Согласования с министерством иностранных дел не требовалось – все инструкции были уже получены, архивы и вещи упакованы заранее.
В самой Австро-Венгрии отъезд Гизля вызвал всплеск антисербских выступлений. По улицам крупных городов прошли многотысячные манифестации с требованием наказать «банду убийц», как именовали сербов. Посольство Сербии в Вене едва не подверглось нападению толпы демонстрантов. В Боснии и Герцеговине начались сербские погромы.
27 июля в Потсдам из трехнедельного плавания по норвежским фьордам вернулся Вильгельм. Утром 28-го он ознакомился с сербским ответом и приписал на полях донесения: «Блестящее произведение за срок всего в 48 часов. Это больше, чем можно было ожидать. Большой моральный успех для Вены, но с этим отпадает всякий повод для войны… После этого я никогда не отдал бы приказа о мобилизации». По его мнению, все складывалось отлично, дело шло к локализации конфликта, и Австрия могла в одиночку разделаться с Сербией.
Находясь в самом отличном расположении духа, кайзер в 10 часов утра растолковал Ягову свое видение ситуации: «Я убежден, что пожелания Дунайской монархии в целом выполнены… Здесь объявляется всему миру самая унизительная капитуляция и в результате отпадает всякий повод для войны. Однако это только кусок бумаги, ценность которого весьма ограниченна, пока ее содержание не претворено в жизнь… Для того чтобы эти красивые обещания стали действительностью и фактом, необходимо применить мягкое насилие. Это следовало бы осуществить так, чтобы Австрия с целью побудить сербов выполнить обещания, оккупировала Белград и удержала его до тех пор, пока требования не будут действительно выполнены… На этой базе я готов сотрудничать с Австрией в пользу мира. Предложения, идущие против, или протесты других государств я буду безоговорочно отклонять…».
Протесты и идущие против предложения, разумеется, не замедлили последовать. Грей выразил надежду, что Австрия удовлетворится уступчивостью Сербии, унижение которой уже чрезмерно, и предложил созвать международную конференцию для разрешения кризиса.
В тот же день была получена телеграмма Николая II. «Рад твоему возвращению, – выстукивал телеграфный аппарат царское послание. – В этот чрезвычайно серьезный момент я прибегаю к твоей помощи. Слабой стране объявлена гнусная война. Возмущение в России, вполне разделяемое мною, безмерно. Предвижу, что очень скоро, уступая оказываемому на меня давлению, я буду вынужден принять крайние меры, которые приведут к войне. Стремясь предотвратить такое бедствие, как европейская война, я прошу тебя во имя нашей старой дружбы сделать все, что ты можешь, чтобы твои союзники не зашли слишком далеко».
На