об австрийском ультиматуме. Сазонов молниеносно оценил новость: «Это европейская война!» Чуть позже он принял Сапари, который лично ознакомил его с текстом ультиматума. На этот раз Сергей Дмитриевич не счел нужным сдерживаться: «Вы хотите войны и сожгли свои мосты», – бросил он в лицо австрийцу.
С этой минуты Сазонов всем своим поведением давал понять, что не собирается играть роль Извольского в 1909 году. Еще раз торжественно признать свое полное бессилие русская дипломатия не желала. Австрийская нота Сербии, собственно, и не оставляла Сазонову выбора: отдача Сербии на растерзание австрийцам означала уход России с Балкан с последующей утратой контроля над черноморскими проливами.
В тот же день, около 13.00, Сазонов встретился с представителями Франции и Англии. Морис Палеолог обещал полную поддержку своего правительства. Английский посол Бьюкенен отмалчивался, так как не располагал на сей счет никакими инструкциями.
Британский кабинет министров 24 июля обсуждал вопрос о самоуправлении Ирландии. Черчилль вспоминал: «Дискуссия подошла к бессодержательному завершению, Кабинет собрался разойтись, но тут раздался тихий и мрачный голос Грея – он зачитывал документ, только что присланный из Форин Офиса. Это была австрийская нота Сербии… Все очень устали, но фраза следовала за фразой, и ирландские дела постепенно уходили из сознания, уступая образам совершенно иных событий. Нота была чистой воды ультиматумом. Новое время не видывало подобных документов. Грей зачитывал условия. Ни одно из мировых государств не могло согласиться с ними: агрессор писал не для того, чтобы удовлетвориться и самым малодушным согласием…»
Закончив чтение австрийского ультиматума, Грей сообщил присутствующим, что Россия рассчитывает на военную поддержку со стороны Англии. Он предупредил также, что подаст в отставку в случае, если будет принято решение о нейтралитете. Однако три четверти членов кабинета были настроены миролюбиво, поскольку не видели в случившемся непосредственной угрозы для Англии. Соотношение сил в правительстве заставляло Грея соблюдать осторожность. Ему нужно было время, чтобы повлиять на «медлительное сознание» англичан и переубедить своих коллег по кабинету. Пока дело касалось австро-русского противостояния, он видел свою задачу в том, чтобы, с одной стороны, предостеречь Германию от непосредственного участия в конфликте, а с другой, – не связывать себя гарантиями помощи Франции и России, ибо таковые гарантии не встретили бы сочувствия и поддержки в британском общественном мнении. «Англия не хочет вести войну для установления господства славян над Европой», – таково было господствующее настроение в правительстве и обществе, выраженное английским послом в Берлине.
В три часа дня в Красном Селе открылось заседание совета министров с участием царя. Многие из присутствующих ничего не знали о предмете предстоящего совещания. Без всякого вступления государь предоставил слово Сазонову, который в получасовой