серьезное и резкое предостерегающее слово в Петербурге и Париже и порекомендует им нейтралитет, оба тотчас же притихнут. Но он остерегается вымолвить такое слово и вместо этого угрожает нам. Гнусный сукин сын! Англия одна несет ответственность за войну и мир, а уж никак не мы!».
В этот день кайзер засиделся за письменным столом, оставляя раздраженные пометы на поступающих донесениях. Читая телеграмму Пурталеса, он подчеркнул заявление Сазонова, что «отмена приказа о мобилизации уже невозможна, и в этом виновна австрийская мобилизация», и сопроводил слова русского министра пространными рассуждениями.
Царь, по мнению Вильгельма, виноват в том, что «он не чувствует себя достаточно сильным, чтобы приостановить мобилизацию». «Легкомыслие и слабость, – писал Вильгельм, – должны ввергнуть мир в самую ужасную войну, имеющую целью, в конечном счете, гибель Германии. В этом я в настоящее время нисколько не сомневаюсь. Англия, Россия и Франция сговорились, принимая за основу casus foederis54 в отношении к Австрии, повести против нас истребительную войну».
Возвращаясь еще раз к «циничным» заявлениям Грея, кайзер писал: «Это означает, что мы должны либо подло предать нашего союзника и предоставить его на произвол России и, тем самым, расколоть Тройственный союз либо подвергнуться нападению со стороны Тройственного соглашения за нашу союзническую верность… При этом из глупости и неспособности нашего союзника нам строят ловушку. Таким образом, пресловутое «окружение» Германии стало-таки непреложным фактом, несмотря на все попытки наших политиков и дипломатов…».
В конце Вильгельм предавался злобным фантазиям: «Теперь все эти козни должны быть беспощадно раскрыты, с них должна быть публично сорвана маска христианского миролюбия, и фарисейское притворство должно быть пригвождено к позорному столбу. Наши консулы в Турции и Индии, агенты и т. п. должны разжечь среди магометанского мира пламя восстания против этого ненавистного, лживого и бессовестного народа торгашей. Если нам суждено истечь кровью, то Англия, по крайней мере, должна потерять Индию».
Пустословие тоже имеет свои пределы, поэтому тут кайзер отложил перо. Безусловно, он пребывал в полнейшем смятении. Одно дело – размахивать горящим факелом перед пороховой бочкой, – и другое – увидеть, что фитиль занялся. Ярким свидетельством полной потери Вильгельмом способности принимать решения стала история с «Lokal Anzeiger», одной из самых читаемых в Берлине газет. 30 июля был момент, когда Мольтке удалось заставить кайзера дать согласие на мобилизацию. Известие об этом поспешили напечатать в «Lokal Anzeiger». Но Бетман-Гольвег буквально тут же убедил Вильгельма отозвать свое распоряжение. Весь тираж «Lokal Anzeiger» был немедленно конфискован. Однако русский посол в Берлине уже успел ознакомиться с сенсационной публикацией и своим сообщением переполошил русский Генеральный штаб.
Бетман-Гольвег, по свидетельству Тирпица, тоже «совершенно пал духом», «с ним невозможно