кажется, я влюбляюсь.
– Это невероятно красиво! – я снимаю наушники и, шмыгнув носом, кладу их на стол.
Приходится часто моргать, чтобы смахнуть проступившие слезинки.
– Давай свой номер, – Лекс достаёт телефон. – Я тебе скину. Будешь слушать перед сном.
– Мне?
– Да. Это для тебя. Моя попытка извиниться.
Лекс будто смущается. Он смотрит исподлобья и снова прячется за чёлкой. Хм…. У каждого свои ракушки.
– Спасибо!
Это неожиданно, но я благодарно улыбаюсь и диктую номер, потому что всё равно нужно ими обменяться.
Лекс добавляет меня в контакты, а после заходит через ноутбук и отправляет запись мне в мессенджер. Слышу из спальни звук оповещения о доставке.
Как в нем может сочетаться такая внешность и способность творить красоту? Лекс будто канатоходец над пропастью – балансирует на границе, разделяющей свет и тьму.
– Слушай, может, прогуляемся? Заодно зайдем куда-нибудь, перекусим. Мне кажется, тебе нужно чаще бывать на свежем воздухе.
Сейчас у него есть шанс рухнуть на светлую сторону.
– Только не в нашем кафе, – делаю вид, что сомневаюсь.
Но соглашаюсь и скольжу до спальни за кофтой.
– Почему? – слышу за спиной.
Я достаю из шкафа худи на молнии и, надевая, параллельно отвечаю:
– Потому что мне там ещё два дня работать, а я от вчерашнего толком не отошла.
На самом деле, я стесняюсь, что нас увидят вместе и Танина версия о ночах с гостями за еду дойдёт до крокодила. А тот, любитель креативных решений привлечения сверхприбыли, разнесет эту новость по всем ближайшим кафе. А после я буду удивляться, откуда столько посетителей, что даже некогда присесть.
– Мы плохо себя вели, да? – слышу, как Лекс открывает шкаф.
– Нет. Как все… я даже к вашим шуткам под конец вечера привыкла. Но твоя «Побывать в Италии», с которой ты завалился в квартиру – она совсем не оригинальная!
Лекс внезапно заглядывает ко мне в спальню, вижу его удивленное лицо. Хочу сообщить о том, что он пересек границу дозволенного, но Лекс обескураживает меня вопросом:
– Кто-то действительно так говорил, после того как…?
– Не твоё дело, – обрубаю его фантазии и бросаю осуждающий взгляд.
Я резко застегиваю молнию на худи до подбородка. Настолько резко, что цепляю замком кожу. Стиснув зубы, выхожу из спальни.
– Значит, говорил….
Он произносит это так, будто сочувствует. Только непонятно кому – мне или тому, кто говорил.
С невозмутимым выражением лица, опасаясь, что на нем отразятся неприятные воспоминания, я беру из шкафа пальто и обматываюсь поверх шарфом. Засунув ноги в дутики, избегаю взгляда Лекса и со скучающим видом жду, когда он застегнет массивные ботинки.
Мне не стыдно смотреть ему в глаза, но откровенничать на личные темы совсем не хочется.
– Умеешь ты создать интригу молчанием, – выпрямившись, Лекс изучает меня нахальным одноглазым прищуром